ак и просто мыслями, желаниями. Соответственно 
повышается его ответственность за свои действия и появляется (создается духом) 
специальная программа подсознания, контролирующая его действия (физические и 
психические). Это то, что называется внутренней цензурой, или совестью в 
широком смысле слова. Внутренний контроль усиливается, формируется внутренняя 
личная этика, по большей части (но не везде) гораздо более жесткая, чем 
общественная мораль, приспособленная к среднему эволюционному уровню общества.
Однако общественное подсознание не дремлет и создает в личном подсознании 
специальную программу, так сказать, фигуру Соглядатая. Это лицо призвано 
смотреть на всю (внешнюю и внутреннюю) жизнь человека глазами Общественности, 
воспринимая то, что общественность способна воспринять, и так, как она способна 
это сделать, опуская и опошляя все остальное. Соглядатай вовсе не глуп, при 
случае он ввернет и Фрейда и Рамакришну. Борьба с Соглядатаем, который, если 
дать ему волю, гасит все высшие порывы, довольно трудна, в частности, потому, 
что он ловко маскируется под совесть.
Риск. Человек не может прожить жизнь в безопасности, это не в природе вещей. 
Высшие силы строят индивидуальную карму так, чтобы для данного человека 
постоянно выдерживался определенный уровень безопасности, и попытки 
искусственно его повысить не ведут к успеху: дети "сумасшедших" мамаш, которые 
оберегают их как зеницу ока, подвержены болезням и несчастным случаям в той же 
степени, что и остальные (сказанное не означает, что если младенца не кормить, 
то он все равно выживет). По мере эволюционного развития человек осознает 
ответственность за свои поступки и соответствующую степень риска, и у него 
возникают сомнения и зажим в момент принятия решения. Этот зажим также в 
природе вещей и его преодоление - очередной этап эволюционного роста.
Общественное подсознание
Долго кланялись и мир и Евсеич друг другу в ноги: первый просил послужить, 
второй просил освободить. 
М. Салтыков-Щедрин
Импульсы духа не следует смешивать с импульсами общественного подсознания. 
Фраза "что люди скажут" - не слишком удачная рационализация того факта, что 
человеку не хочется идти против общественного подсознания. Социальная адаптация 
связана не со знанием (писаных и неписаных) законов общества и не со 
способностью к эмпатии (непосредственно-чувственному восприятию), а в гораздо 
большей степени с тем, насколько хорошо у человека открыт канал связи между 
общественным и личным подсознанием.
Именно таких людей любят коллективы и начальники, именно их выносит на гребне 
смуты.
В связи с чрезвычайной важностью для выживания вида, общественное подсознание 
имеет значительную власть над личным подсознанием, с большим трудом осознается 
и поддается контролю. В человеке, попавшем под прямое воздействие общественного 
подсознания, появляется характерное сочетание: блокировка от любых доводов плюс 
упрямство. "Почему я так делаю, я не знаю, но не могу иначе, хоть режь, а что 
потом будет, даже и думать не хочу." Именно поэтому так важно отличать в себе 
импульсы общественного и личного подсознания; ибо если человек может еще как-то 
менять личное подсознание, то общественное, понятно, нет (здесь автор не имеет 
в виду великих пропагандистов), и единственное, что можно ему противопоставить 
- это осознание его импульсов. Однако это нелегко. Вот несколько примеров.
О воспитании. Один из моментов, находящихся под наиболее строгим контролем 
общественного подсознания - это воспитание детей: общество должно заботиться о 
поддержании себя. И первое, о чем оно думает, это сохранение жизни детей. В 
течение многотысячелетней истории человечества, полной голода и холода, 
выработались, естественно, два представления: ребенок должен быть толстым и 
тепло одетым. Толстым - чтобы пережить голод, тепло одетым - чтобы не 
замерзнуть насмерть. Понятно, что такие фундаментальные установки не должны 
меняться (и не меняются) в течение коротких периодов сытости и процветания того 
или другого народа. И сейчас, когда ситуация переменилась уже на обратную, 
когда (с точки зрения общественного сознания) ребенок должен быть нетолстым и 
легко одетым, а ожирение и изнеженность грозят его физическому существованию, 
общественное подсознание стоит на своих прежних позициях, и люди, которые "все 
понимают" (разумом), но не осознают импульсов своего подсознания, проводящего 
сигналы общественного, не в силах бороться с ними и кутают своих детей в июле в 
меха и кормят: "За маму, за папу... за прапрадедушку, которому ох как голодно 
жилось".
Второй момент, за которым пристально следит общественное подсознание, - это 
авторитет родителей. Наш предок был довольно буен и в малой степени 
законопослушен. Однако поддерживать определенную организацию в обществе было 
необходимо, поэтому нужно было с детства воспитать человека так, чтобы у него 
открылся канал, по которому в случае необходимости можно было передать приказ, 
который бы обязательно был выполнен; в несколько иной терминологии это 
именуется "поротой задницей". Эту функцию выполнял нерушимый (в детстве) 
авторитет отца, который позже трансформировался в (относительное) подчинение 
власти.
В современной семье необходимость в утверждении догмата о "непогрешимости папы" 
или, скорее, мамы, отсутствует. Тем не менее, как трудно по существенному 
поводу сказать ребенку: "Извини, я был к тебе несправедлив" или всерьез 
посоветоваться с ним по тому или иному важному для семьи вопросу. Пусть 
сознание говорит, что это необходимо, важно, полезно... Но общественное-то 
подсознание точно знает, что это ведет к подрыву родительского авторитета! И