жу, все Мои ученики узнают Меня". 
Однако экзотерическая западная традиция основана не на сущностном восприятии и 
познании, а на моделировании как зрения, так и чувств. Действительно, как 
отдать предпочтение одной модели перед другой? Обе они неадекватны, но каждая 
по-своему. Нужен очень изощренный ментальный аппарат, чтобы научиться 
сравнивать несравнимое, устанавливать истинность принципиально ложного, а 
главное, отвечать на совершенно бессмысленные вопросы. Дело в том, что на 
экзистенциальные (сущностные) вопросы ответы могут быть только в терминах 
сущностного восприятия. "Объективно" существуют только ментальные модели, 
поэтому вопрос о том, например, существует ли Бог, в объективном аспекте 
бессмыслен, так как существуют модели мира, в которых Он есть, и существуют 
модели, в которых Его нет, и все эти модели где-то более адекватны, а где-то - 
менее, но ни одна из них не истинна. Истина обязательно сущностна, поэтому она 
субъективна. Бог существует для меня в двух аспектах: как часть моей ментальной 
картины мира, и в этом смысле я атеист или у меня есть верования, и в 
сущностном плане, то есть как я Его непосредственно воспринимаю, и в этом 
смысле я сплю, верую или просветлен.
К счастью, существует очень тонкий механизм, позволяющий углублять 
представления, превращая их в более сущностные явления психической жизни. Это 
программа, которую можно назвать программой сущностного углубления; она целиком 
принадлежит подсознанию, достаточно глубоким его слоям, ибо подсознание вообще 
очень тщательно ограждает человека от сущностных переживаний. Существование 
этой программы приводит к тому, что, например, представляя себе состояние 
влюбленности в кого-либо, можно и в самом деле (сущностно) в этого человека 
влюбиться. Это умение, однако, дано не каждому. Чаще всего подобная 
деятельность приводит к созданию большой, дифференцированной и совершенно 
ментальной картины влюбленности. То же относится и к познанию. Человек может 
прочитать огромное количество популярной литературы по современной физике и по 
сравнению со школьным курсом очень сильно расширить свое представление о ней, и 
при этом абсолютно ничего не знать. Однако этот пример не очень удачен, 
поскольку и физик-профессионал не знает физику в экзистенциальном смысле, то 
есть не видит непосредственно соответствующих законов (правильнее сказать - 
моделей) в окружающем его мире: современный человек не обладает концентрацией, 
необходимой для того чтобы непосредственно видеть электроны или Метагалактику. 
Более подходящим является пример познания психологии. Можно окончить 
психологический факультет университета, детально изучить психоанализ З. Фрейда, 
трансактный анализ Э. Берна и теорию деятельности А. Н. Леонтьева и иметь при 
этом лишь чисто ментальное представление о соответствующих разделах психологии. 
Это значит, что, скажем, студент-выпускник может по формальным признакам дать 
интерпретацию поведения и внутренних мотивов данного человека по Фрейду или 
Берну, однако никаких внутренних критериев правильности своей интерпретации у 
него пока нет. Сущностное знание соответствующих психологических концепций (но 
не человека!) приходит тогда, когда, увидев конкретное лицо, психолог изнутри и 
с полной внутренней уверенностью получает толкование его поведения по Фрейду, 
Берну или Леонтьеву (по желанию или обстоятельствам).
Итак, создание новой программы подсознания можно представить следующим образом. 
Человек сознательно строит ментальную программу, то есть представляет себе, 
какие именно действия (внешние и внутренние) он хотел бы совершить, после чего 
пытается подключить к этой программе программу сущностного углубления. Так, 
культура чувств воспитывается углублением соответствующих поверхностных 
ментально-эмоциональных программ - тема, заслуживающая особого рассмотрения.
Кроме того, сознание может моделировать условные рефлексы, то есть создавать 
новые программы путем склеивания старых, так что завершение одной программы 
ведет к инициации другой. (Увидев женщину, посмотреть, какие у нее украшения.)
Сознание может повышать значимость некоторой программы, постоянно вызывая ее - 
это один из простейших видов медитации. Для понижения значимости программы, 
наоборот, следует вызывать ее как можно реже, а если она вызывается 
бессознательно - игнорировать ее выходной информационно-энергетический импульс, 
например, переключая внимание на что-нибудь другое. Так отучают ребенка от 
дурной привычки.
И, наконец, сознание может трансформировать структуру уже имеющейся программы, 
в частности, заменять вызываемые ею программы, например, заменить реакцию злобы 
на реакцию огорчения. Однако для этого необходимо осознать данную программу и 
ее структуру как реально существующие внутри себя. Делать это приходится всегда 
по косвенным признакам.
В особенности велика роль сознания в уничтожении уже отработанных программ, то 
есть оставленных позади в эволюционном развитии, но все еще присутствующих в 
эго вследствие его консервативности. Это, собственно говоря, проблема 
(внутреннего) зла в человеке. Внутреннее зло и есть как раз поведение человека 
не в соответствии с его эволюционном уровнем. Отработанная программа должна 
быть сожжена или трансформирована в другую; иначе она так или иначе 
адаптируется подсознанием и начнет отравлять психику. Ввиду чрезвычайной 
распространенности и важности этого явления рассмотрим два примера: программа 
получения удовольствий и программа ложного самоутверждения.
В каждый стабильный период жизни человек привыкает к определенного рода 
удовольствиям, возникающим при исполнении желаний, формируемых в нем особыми 
программами-потребностями. В какой-то момент эволюционная роль данной 
потребности исчерпывается, она перестает генерировать желания, и человек, 
естественно, лишается удовольствия их исполнения. Правильная реакция на это 
событие заключается в том, чтобы его проигнорировать; но если человек имеет 
установку на получение удовольствий, то он начинает срочно реанимировать 
умершую, но не сгоревшую программу-потребность - в надежде, что она снов