тро, так как 
он им по видимости не нужен, и необходимо создавать им конфликтные этические 
ситуации искусственно. Вот возможные темы для размышлений родителей.
Надо ли учиться хорошо по всем предметам? Подсказывать? Наушничать? Можно ли 
рассказывать родителям чужие тайны? Сколько времени ребенка должна мучить 
совесть? Как (и надо ли) заглаживать вину? Как быть с ложным превосходством 
спокойного ребенка перед горячим? Умного перед туповатым? Сколько можно 
гордиться родителями?
Сила добра. Живая этика, связь с высшим "я" не столько ограничитель поведения, 
сколько источник энергии и внутреннего побуждения к труду, и именно в силу 
(слабого!) обратного действия говорится о нравственном значении труда. Однако 
труд вовсе не обязательно ведет к повышению нравственности, ибо иначе образцом 
добродетели был бы мул (вариант - оседланный муж). В то же время сильная 
постоянная связь с этическим "я" (то есть с высшим кармическим эгрегором) 
включает такой сильный энергетический поток, что человек не может не трудиться 
- хотя бы для того, чтобы избавиться от внутренней тяжести; он взваливает на 
себя ношу другого потому, что его собственная от этого становится легче.
Этические нормы так широки, что могут охватывать все поведение человека, но они 
могут быть не задействованы вовсе, и на первый взгляд это так просто не 
различишь, в частности, потому, что этика индивидуальна.
Общая и частная этика. Дети - маленькие экзистенциальные (сущностные) философы. 
Для них общие рассуждения бессмысленны, им нужно совершать конкретные выборы и 
вырабатывать конкретные нравственные оценки. В то же время воспитатели, которым 
бывает сложно оценить конкретную нравственную проблему, склонны к общим 
рассуждениям (типа "надо быть хорошим"), неприменимым или непонятно как 
применимым к данному конкретному случаю. И у ребенка вырабатывается стойкое 
отношение к этике как к демагогии или (в лучшем случае) к бессмысленному 
занудству: этический канал закрывается.
Поэтому с ребенком следует в основном обсуждать частную этику. Нужно всегда 
помнить: хороших и плохих детей нет, есть хорошие и плохие поступки и 
непоступки, которые и должны получать нравственные оценки. Непоступок есть 
(сознательное или полусознательное) игнорирование реальности, сужение сознания. 
Если старушка просит мальчика поднести ей тяжелую сумку, а он отказывается, то 
это поступок; если же он увидел, что она упала, и прошел мимо - это непоступок.
Расширение сознания. Здесь мы приходим к одной из главных проблем воспитания - 
расширению сущностного сознания ребенка. Сущностное сознание ребенка - это то, 
что он знает сам, на личном опыте, а не только со слов старших, то, чем он в 
самом деле руководствуется в своих поступках.
Как быть со справедливостью в ситуации сильный-слабый, сообразительный-тупой, 
талантливый-серый? Как утешить ребенка, у которого начинает развиваться 
комплекс неполноценности? Сомнительные компенсации, переключение внимания 
("Забудь об этом, мой мальчик, скушай лучше конфетку" - а на ней написано 
"Ну-ка, отними") не решают проблемы. Решение здесь единственное - расширение 
сущностного сознания. Пусть ребенок сам увидит, что плодами таланта могут 
пользоваться все, кроме его владельца, удел которого - мучительные сомнения и 
колебания, раздражение и постоянный труд; что умный является таковым всегда 
лишь в узких границах; что слава - дым, что зависть мучительна и что лучшее 
вознаграждение всегда идет изнутри, от высшего "я" и доступно любому человеку, 
независимо от уровня талантов и развития. А до тех пор, пока он сам (пусть и с 
помощью воспитателя) этого не увидит - пусть мучается, это для него необходимый 
этап развития; а его средства душевной защиты сработают прекрасно, не нужно их 
дублировать ложной жалостью. Действительно нехорошо, если родители ребенка не 
ощущают всего сказанного и проецируют на ребенка собственные комплексы и 
фрустрации. "Пусть он достигнет всего, чего не достиг я" - нет ничего ужаснее и 
безнравственнее этой формулы. У ребенка своя душа, ей лучше знать, чего он 
должен добиваться.
Мир несправедлив - вернее, справедлив, но на гораздо более тонком уровне, чем 
этого хотелось бы ребенку и его родителям; то же относится к бессмысленности 
жизни. И единственный способ помочь ребенку заключается не в том, чтобы 
представить ему иллюзорную картину мира, а наоборот, в максимальном, в границах 
его восприятия, расширении его сознания.
Активный, пассивный и "никакой" ребенок. Активный ребенок - это тот, для 
которого внешний мир играет большую роль, чем внутренний. Он творит себя в 
действии, и основная задача воспитателя - не столько ввести активность ребенка 
в рамки, сколько сделать так, чтобы ребенку было что сказать и осуществить.
Для пассивного ребенка, наоборот, важнее внутренний мир, и здесь задача 
воспитателя двоякая. С одной стороны, углубить внутреннюю жизнь, помочь ребенку 
структурировать свой внутренний мир, разобраться в нем, наладить связь с 
эгрегором, с другой - найти язык для выражения своего внутреннего мира.
Пассивного ребенка с активной внутренней жизнью не следует путать с никаким 
ребенком, отличающимся отсутствием как внешней, так и внутренней жизни, из 
которого вырастет никакой взрослый, чистый проводник общественного сознания и 
подсознания. Такому человеку труднее всего обнаружить в себе свою 
индивидуальность, отличие от других. Его жизнь проходит под влиянием среды.
Подобного ребенка следует воспитывать, тактично, без нажима углубляя его 
интересы, воспитывая вкус, способность к восприятию и бытовому творчеству, не 
ориентируя его на "большое" творчество, где он неизбежно получит значительную 
психическую травму. (Как углублять интересы? Большей концентрацией внимания, 
проработкой деталей: так сплетню можно превратить в психологический анализ, 
любовь к нарядам - в углублен