связь исчерпалась”, - и эмоциональные реакции партнера в ответ на такое 
заявление могут показаться ему настолько неуместными, что тот, чувствуя всю их 
неуместность и неадекватность в его глазах, даже и не попытается их выразить.
На высоком уровне мистику-харизматику свойственно очень точное чувство времени, 
то есть знание, когда следует начинать и когда заканчивать то или иное действие.
 На низком уровне это скорее претензия на подобное знание, спекуляция идеей 
прошлых и будущих воплощений и идеей кармы как силы, связующей жизненные сюжеты 
отдельного человека и групп людей.
Социализация. Для мистика-харизматика характерна неясная сила, которая влечет к 
нему людей, чем бы он ни занимался, и которая организует вокруг него 
пространство и обстоятельства. Ему самому может казаться, что это действие 
объединяющей идеи, которая стоит за ним, окружающим эта сила может казаться 
следствием его деятельности, а в действительности она присуща ему как 
индивидууму, то есть не зависит от характера его занятий. Людям, подпавшим под 
обаяние этого человека, может казаться, что на них действуют его идеи, но в 
действительности это не совсем так, и выбраться из-под власти организованной им 
реальности может быть достаточно сложно, поскольку идущая от него объединяющая 
сила всегда несколько тоньше и незаметнее, а потому и могущественнее всех 
конкретных обстоятельств, возникающих в окружающей этого человека реальности. 
Ответить на вопрос о природе его власти над миром достаточно сложно, поскольку 
эта власть не сводится к его деятельности, а возникает как ее побочный эффект. 
Когда такой человек появляется в обществе, минимально доброжелательном по 
отношению к нему, в этом обществе начинает что-то происходить, и это что-то 
производит, как правило, достаточно приятное впечатление на участников круга, 
формирующегося вокруг этого человека, однако ответить на вопрос: “Что же это за 
сила?” - участникам трудно. Для описания этой силы характерен, например, такой 
отзыв: “Я чувствовал себя вместе с другими”, “Мы стали единым коллективом”, “Мы 
прониклись общей идеей, общей задачей”, “Он нас повел и мы почувствовали, что 
мы идем вместе”; при этом сила, которая исходит от мистика-харизматика, 
достаточно неспецифична, то есть она не слишком зависит от того, какого рода 
деятельностью занят этот человек, важно лишь, чтобы эта деятельность не мешала 
метафизическому объединению, происходящему попутно с ней и являющейся в 
действительности подспудным внутренним смыслом его деятельности. Другими 
словами, мистик-харизматик может читать лекции по астрономии, водить 
туристические группы, руководить танцевальным коллективом или снимать фильмы, 
но в любом случае, люди, привлеченные обаянием его личности и деятельности, 
ощутят себя вместе, соединенными некоторой достаточно абстрактной идеей, силы 
которой, однако, хватает для того, чтобы дать им вполне реальное ощущение 
объединения друг с другом, а на высоком уровне и со всей Вселенной.
Логика. Логика у мистика-харизматика весьма специфична. Он не чувствует запрета 
ей пользоваться, но и не ощущает никаких ограничений в использовании ее. Его 
“и” может звучать как “или”, его отрицание чаще всего дополняется некоторыми 
упущенными особыми возможностями, для него характерны обороты типа “да, но...”, 
“и тем не менее”, “и в тоже время”, “с другой стороны” и прочие средства, 
помогающие объединить логические аргументы в некое единое и должным образом 
центрированное целое. Рассмотрения типа “с одной стороны, с другой стороны” 
проводятся им как подготовительные к синтезу, который неизбежно последует и в 
большой степени заранее определен, хотя бы в общем. Спорить с ним необычайно 
трудно, поскольку некоторый невидимый, но тяжкий груз начинает действовать на 
вас, если вы отклоняетесь от того направления, которое предлагает вам 
мистик-харизматик. Каждому аргументу он может противопоставить контраргумент, 
так что синтез пройдет как раз необходимым ему образом, и деваться от него 
будет совершенно некуда.
Логика синтетического уровня бесконечно далека от математической; это логика 
авторитета. Суждение имеет тем больший вес и тем большую истинность, чем ближе 
оно находится к некоторому идеально правильному суждению, которое считается 
таковым как бы по определению и без необходимости каких бы то ни было 
доказательств. Это похоже на средневековый тезис о том, что истина есть то, что 
говорит Бог; то есть то, что говорит Бог, по определению является истиной, а 
все остальное истиной не является, но оно тем ближе к истине, чем оно ближе к 
Божественным речам. Подобные воззрения прозвучат, может быть, чересчур 
откровенно, но для мистика-харизматика они более, чем естественны. Он еще может 
заметить, что обосновать можно все, что угодно, было бы желание, а истина это 
то, на что можно опираться, и она всегда многолика и многоаспектна, но в основе 
своей должна обладать харизмой, и не просто харизмой, а истинной харизмой, и 
получающийся замкнутый круг нисколько его не смущает. Он понимает, что стоит за 
этими словами, а если вы этого не понимаете, то тем хуже для вас, значит 
(считает он), вы до этого еще не доросли, но если вы последуете за ним, то со 
временем вы это, конечно же, обязательно поймете.
Любимые роли и герои. В сказках и историях мистик-харизматик еще в детстве 
идентифицирует себя с ключевыми фигурами, вокруг которых сосредоточивается 
действие; он ощущает себя в роли дирижера, которому окружающие должны 
подчиняться при малейшем указании дирижерской палочки. В сказках или мифах 
мистику-харизматику импонирует царь, который сам ничего не делает, а только 
выражает те или иные желания или же, если это отрицательный герой, то главный 
злодей - Кощей Бессмертный или Властелин темного замка, у которого есть 
множество послушных слуг, выполняющих его злые желания.
В жизни этот человек любит исполнять роли монарха, главы семьи, могущественного 
начальника, вокруг которого собирается любящий и дружный коллектив, неважно, 
семейный или служебный. Характерным для его ролей будет представление, что