контекст его действия (терапевтический подход). Определение и описание ведущих 
мифов (архетипических жизненных сюжетов) своего времени есть задача философа; 
спецификация архетипов, определяющих жизнь конкретного человека - задача 
психолога-практика, и он же должен уметь помочь своему клиенту увидеть свои 
ведущие архетипы и научиться как-то с ними справляться: иногда окультуривать, 
иногда заменять один другим, подчиняться третьему и умело управлять четвертым - 
но в первую очередь их идентифицировать и отличать один от другого.
Проблема точной идентификации архетипов и определения моментов их включения 
(активизации) и выключения это не только проблема правильного понимания 
человеком своей судьбы и вариантов ее реализации. Идентификация активных 
архетипов у себя и у других это психологическая основа адекватной коммуникации 
между отдельными людьми, а также между различными коллективами, от семьи и 
небольшой фирмы до этнических групп, народов и даже рас. Другими словами, 
правильная идентификация и взаимное согласование активных архетипов - 
необходимое, а во многих случаях и достаточное условие налаживания 
взаимопонимания между людьми и коллективами. Конечно, глубокое взаимопонимание 
возможно не всегда и возникает, как правило, не сразу и не только как результат 
видения, чувствования и взаимного согласования архетипов, но последнее, во 
всяком случае, создает для первого подходящую среду.
* * *
Каждый архетип проявляется двояко - с одной стороны, как тончайшая, еле видимая 
кармическая тенденция, лишь изредка сгущающаяся до уровня конкретных событий (в 
ситуациях, которые в восточной традиции описываются выражением “карма созрела”),
 а с другой - как совершенно определенная модальность восприятия и поведения 
человека, которая чаще всего им не осознается, но отчетливо меняется при смене 
архетипа. Таким образом, каждому архетипу соответствует совершенно определенная 
психологическая модальность, или, другими словами, некоторый как бы сам собою 
подразумевающийся оттенок (общий смысл, качество, контекст), который 
определенным образом окрашивает (видоизменяет, озвучивает, оформляет) поведение 
человека и характер его восприятия. Изменение модальности ведет, следовательно, 
к смене активного архетипа; этот эффект, который может использоваться как 
сильнейший психотерапевтический (в частности, гипнотический) прием, был хорошо 
известен знаменитому американскому психотерапевту доктору Милтону Эриксону и 
успешно использовался им и его учениками, в том числе основателями 
нейролингвистического программирования (НЛП) Р. Бэндлером и Дж. Гриндером.
Вообще надо сказать, что взаимодействие между людьми, особенно близкими, это в 
гораздо большей степени игра модальностей общих смыслов и глобальных позиций, 
нежели прямое и непосредственное использование значений произносимых слов. 
Особенно это относится к стереотипным ситуациям, когда информационного обмена 
по сути почти не происходит, но в полуритуальные формы взаимодействия 
вкладывается колоссальное энергетическое содержание, базирующееся именно на 
модальностях, и имеющее глубокий архетипический смысл.
Представим себе, например, следующую сцену. Муж после рабочего дня возвращается 
домой. Жена открывает ему дверь и между ними происходит следующий диалог:
Жена: - Я так устала сегодня!
Муж: - Ну ничего, завтра суббота.
По непосредственному смыслу это адекватный нейтральный обмен, но в зависимости 
от обстоятельств (контекста) он может восприниматься участниками совершенно 
по-разному, в диапазоне от нежного любовного признания до взаимной упорствующей 
воинственной непримиримости. При этом следует различать объективный событийный 
контекст, окружающий этот диалог, и субъективные модальности, дополнительно 
налагаемые его участниками. Например, объективный контекст может заключаться в 
том, что в доме все прибрано и ужин стоит на столе, или наоборот, и муж это 
знает (или не знает), а у мужа суббота посвящена выпивке с друзьями и двойной 
нагрузке на жену, или, наоборот, он собирается повезти ее на природу, чтобы она 
там загорала и купалась, а он будет жарить мясо на костре, и она это знает (или 
не знает). Субъективный контекст (модальность) фразы, произнесенной женой, 
также может быть совершенно разным, в диапазоне от кокетливого сексуально 
окрашенного призыва (“Ну обними же меня скорее и поцелуй!”) до глобального 
упрека (“Я всегда все для тебя делаю, а ты, ничтожество, не способен даже этого 
оценить по достоинству!”). Модальность реплики мужа может быть чем-то вроде 
любовного признания (“И у меня есть целых два с половиной дня, чтобы 
беспрерывно любить и восхищаться тобой!”) или равнодушной отговоркой (“Я устал 
ничуть не меньше, не видишь, что ли сама!”), а может оказаться скрытым гневом 
(“Я и так взял всю работу на себя, да еще нанял в дом няньку и кухарку - чего 
тебе еще надо?!”)
Различия в субъективных модальностях, применяемых человеком, могут ускользнуть 
от поверхностного взора, но отлично чувствуются его близкими, хотя они и не 
всегда могут точно сказать, почему (по каким признакам) им кажется (видно, 
слышно) что человек находится в гневе, раздражен, угнетен, доволен, счастлив и 
т.д. В то же время пристальный взгляд и внимательное ухо опытного наблюдателя 
всегда смогут найти малозаметные, но совершенно “материальные” признаки 
включения той или иной субъективной модальности, а значит, и инициирующего ее 
архетипа.
Для нас, однако, важно другое: внутреннее, психологическое содержание 
разнообразных диалогов, которые ведут супруги и многие другие “сыгранные” пары, 
заключается именно в обмене энергетикой (и информацией) соответствующих 
модальностей; в данном случае внутренний смысл диалога может быть, например, 
таким:
- Я тебе предана.