мешают это увидеть - как самому первооткрывателю, так и благодарному 
человечеству. Об этом автор скажет чуть позже, а пока хочет заметить, что 
законы существуют не только в точных, но и в остальных науках, а также в 
ненаучной и антинаучной деятельности и далеко не всегда они открываются и 
формулируются так, как это делается в учебниках школьной геометрии. Существуют 
также открытия, которые осознаются и формулируются как таковые много позже их 
освоения, а новые законы косвенно демонстрируются их первооткрывателями на 
материале какой-либо конкретной деятельности, которая почему-то оказывается 
невероятно эффективной, так что даже отдаленные подражания первоначальному 
образцу имеют большой успех. Так, существуют писатели для читателей и писатели 
(особенно поэты) для писателей, и вторая категория часто занята тем, что 
открывает новые манеры письма со своими собственными, вполне определенными, но 
обычно плохо формулируемыми на точном языке законами, которые можно показать 
лишь косвенно, а именно, создав достаточно большой набор текстов, подчиненных 
этим законам и способный выразить то, что известными способами письма не 
выражается.
 Какие же обстоятельства мешают первооткрывателю осознать уровень своего 
персонального влияния на мир в целом и открываемый им закон в частности?
Первое, и наиболее субъективно значимое из них заключается в том, что любой 
человек, интенсивно включающийся в сколько-нибудь серьезное мероприятие и 
попадающий в напряженный информационно-энергетический поток, волей-неволей 
инстинктивно или осознанно пытается прямо подключиться к атманическому телу и 
плану, и когда такое подключение происходит в виде чуда первого ранга (прямая 
трансляция из атманического тела в каузальное) или второго ранга (прямая 
трансляция из атманического тела в ментальное), он чувствует в себе как бы 
Божественное участие, слышит шорох крыльев музы, голос даймона, ржание Пегаса и 
т.п. - во всяком случае, у него возникает безусловное ощущение причастности к 
его мыслям, делам и творчеству в целом некоторой объективно существующей и не 
зависящей от него высшей сущности. В наше время можно рассуждать не о музах, а 
об энергии архетипа, общественном бессознательном, Космическом Разуме, иерархах 
Шамбалы, в крайнем случае - старших братьях по разуму из летающих тарелок. Но 
как бы то ни было, современные представления человека о самом себе таковы, что 
прямая атманическая поддержка, без которой невозможно никакое трудное дело, как 
правило, воспринимается им как внешнее и не зависящее прямо от его воли 
вмешательство, что, безусловно, прибавляет творцу скромности, но во многих 
случаях и отношениях существенно удаляет его от понимания природы неожиданной 
помощи.
Вторая причина, по которой открывателю закона природы кажется, что поддержание 
закона от него не зависит, тесно связана с первой и заключается в гораздо 
большей связности индивидуального атманического тела и плана в целом по 
сравнению, например, с ментальным. Эта связность приводит к тому, что если 
открытие закона или создание новой структуры являются существенным моментом 
миссии человека (а без этого, то есть без атманической санкции, никакое 
серьезное открытие невозможно), то оно незримо как бы пропитывает все 
атманическое тело, а следовательно и буддхиальное и каузальное, которые 
традиционно рассматриваются как достаточно хаотичные, несвязные и управляемые 
ментально-обусловленной волей. А тут вдруг оказывается, что самые, казалось бы, 
случайные обстоятельства - часто вопреки сознательной воле человека - 
складываются таким образом, что открытие само идет ему в руки - ну значит, 
ясное дело, без прямого вмешательства Провидения дело не обошлось.
Кроме того, индивидуальное атманическое тело гораздо теснее связано с 
окружающим его атманическим планом, чем, скажем, каузальное тело с каузальным 
планом, и потому людям с достаточно узко направленной миссией часто кажется, 
что мир только и делает, что лично ими занимается и на самом деле ничем другим 
не озабочен (хотя и пытается довольно неумело притворяться, что это не так), и 
либо всячески их поддерживает, либо отчаянно сопротивляется, причем это 
сопротивление часто воспринимается человеком как персональное, и тут уже 
понятно, что не один же я сражаюсь со всем миром - точнее, с силами зла и 
реакции - они давно бы меня заклевали и со свету сжили, если бы не могучая 
поддержка ангельского воинства, которое дает и силы, и знания, и методы, и 
умения, и что такое я сам по сравнению с ними?
Третья причина недооценки человеком и обществом роли индивидуальности при 
открытии "объективных" законов заключается в общепринятой, но необоснованно 
резкой акцентуации самого понятия "объективности" применительно к познанию 
законов и структур. Если уж мне так повезло, что я открыл объективный закон 
природы, то я, могу, конечно, радоваться и даже гордиться, но причем тут мои 
персональные качества: рост, вес или вероисповедание? Объективный закон на то и 
объективен, что ему все равно, кто его открывает или использует - для него (или 
перед ним) все равны.
Что же получится, если человек сумеет как-либо нейтрализовать влияние 
общественного подсознания, множеством способов, от простейших до самых 
хитроумных, нивелирующего любые различия между людьми?
Мир, открывающийся перед глазами такого индивидуума, на которого быстро наклеят 
ярлык "субъективного идеалиста", может быть, не так универсально-логичен и 
общезначим, но зато гораздо более разнообразен, а главное - постижим и 
управляем. Если стоять на универсально-объективно-общечеловеческих позициях, то 
не остается ничего другого, как терпеливо ожидать, пока законы мира не будут 
познаны до такой степени, что моя частная внешняя и внутренняя жизнь станет 
ясным и очевидным мне следствием открытых (гигантами мысли и титанами духа) 
универсальных законов, доведенных до степени полной практической приложимости.