подготавливая почву для грядущего пришествия духа.
Таково положение любого учителя высокого уровня, истинного мастера, обучение у 
которого требует гораздо больше янского начала у учеников и соответственно 
иньского у самого учителя. Он долго готовит себя к встрече с учениками, и 
обучение есть в основном его реакция на их запросы - но, разумеется, не всякие, 
а точно соответствующие его внутренним возможностям и желаниям. Другими словами,
 ученик должен точно угадать, чему его хочет учить мастер, и выразить свой 
запрос во вполне определенной форме - лишь тогда передача знания станет 
возможной. Однако это - большая редкость, и само появление такого ученика есть 
манифестация духа, которую мастер отчетливо ощущает. Перефразируя известное 
евангельское изречение, он может сказать: “Когда мои ученики приходят ко мне, я 
узнаю их”.
Аромат, излучаемый в пространство материей высокого иньского уровня, тонок и 
очень специфичен. Для большинства потенциалов духа он еле уловим или вовсе 
незаметен; однако носителем желанных воздействий он воспринимается как райское 
благоухание, зовущее его тонко и строго, и заранее настраивающее на совершенно 
точно определенный тон. Так чувствует себя странствующих монах, подходящий к 
святым местам: все случайное и поверхностное словно отлетает от него, оставляя 
место для глубокого и сущностного, которое, наоборот, проявляется в его 
сознании удивительно ясно и отчетливо.
ПРОРАБОТКА ДИАДИЧЕСКОГО АРХЕТИПА
Стадия 1. Первичный хаос. Находясь на этой стадии, человек не принимает во 
внимание того, что в мире есть активное и воспринимающее поведение, не 
задумывается о том, что каждая ситуация ждет от него определенного типа 
внимания или активного воздействия, и живет так, как будто ничего этого в 
природе нет. Он легко перебивает собеседника; в ситуациях, когда от него явно 
что-то требуется, он может сделать вид, что этого не замечает и не вменяет 
этого себе в вину. В своем поведении он безбожно путает просьбы, требования, 
указания, повеления и жалобы так, что не понятно, чего собственно он хочет или 
требует. Точно так же он не обращает внимания на модальности, обращенные к нему,
 и на модальности внешних ситуаций, в которых он оказывается, и вполне может 
требование воспринять как униженную просьбу и отреагировать соответственно, а 
спокойный рассказ, ни к чему его не обязывающий, воспринять как наглую агрессию,
 причем объяснить ему, что он ошибается, практически невозможно. Он считает 
свое понимание себя и ситуации единственно верным и абсолютно в этом убежден.
У этого человека, как правило, отсутствует чувство времени. Он вечно выступает 
невпопад, влезает непрошеным, нарушает общее молчание, когда это совершенно 
недопустимо, молчит, не зная, что сказать, когда это чрезвычайно отягощает его 
положение, смотрит вместо того, чтобы говорить, и говорит в ситуациях, когда 
его не слушают.
Плохое или, правильнее сказать, никакое согласование иньской и янской 
модальностей приводит к тому, что человек совершенно неадекватно выбирает 
инструменты воздействия, например, в ситуации, когда достаточно легкого 
молоточка, он размахивает кувалдой, а для того, чтобы перепилить толстое бревно,
 использует лобзик. В тех случаях, когда нужно слушать смысл, он обращает 
внимание на форму, а, сосредоточившись на форме, полностью забывает о 
содержании или награждает ее своим собственным смыслом, не имеющим никакого 
отношения к тому, которым она на самом деле наделена. Иметь дело с таким 
человеком чрезвычайно трудно, и в первую очередь потому, что он не умеет 
сколько-нибудь продолжительное время удерживать одну и ту же модальность - ни 
иньскую, ни янскую. Удержание внимания на предмете или, наоборот, на 
собственном действии, для него усилие, не соответствующее его возможностям. 
Привлечь его внимание к себе можно лишь на очень короткое время, после чего он 
перебьет вас своим самовыражением, чаще всего неуместным, которое, впрочем, 
очень скоро уступит место вниманию к объекту, который не имеет никакого 
отношения к теме разговора между вами. Для него типично перебивать вас, задавая 
совершенно неуместные и ненужные вопросы и вставляя в вашу речь свои 
собственные впечатления и мнения, никак не связанные по существу с вашими 
мыслями, с предметом вашего изложения или предметом беседы, которую вы 
пытаетесь организовать.
Переход на стадию первичного хаоса может использоваться как эффективный прием 
для того, чтобы сбить с толку или с занимаемых позиций человека, который долго 
и занудно излагает вам тему, которая вас совершенно уже не интересует, но при 
этом кажется неотвлекаемым. Перебивая его репликами, в которых хаотично 
меняется иньское и янское начало, вы можете довольно быстро дать ему понять, 
что вы не только его не слушаете и не понимаете, но и шансов на понимание с 
вашей стороны нет, и тогда он, может быть, остановится. Это, конечно, грубый, 
но довольно эффективный способ борьбы с людьми, которые, кажется совершенно 
безнадежно застревают в любимой теме, такой, например, как “Я и мои страдания”, 
“Я и моя невыносимая жизнь”.
Стадия 2. Идентификация. На этой стадии человек учится различать иньскую и 
янскую модальности и может некоторое время удерживать ту или другую, то есть он 
способен, например, некоторое время не перебивая слушать собеседника и в случае 
необходимости проявить активность, не обрывая ее в критической точке, когда от 
этого зависит судьба ответственного мероприятия или действия. Например, 
взявшись переводить ребенка за руку, он твердо переведет его через широкую 
улицу, не останавливаясь и не обращая внимания на провокационные крики ребенка: 
“Ай, мама, смотри, какая птичка полетела, давай пойдем, посмотрим, куда она 
улетела!” На этой стадии, таким образом, появляется определенная инертность, то 
есть архетип встает над человеком и некоторое (иногда долгое) время держит его