пассивной позицией, то есть как бы подсознательным призывом к окружающему миру, 
призывом о помощи, сочувствии, сострадании.
Совершенно иначе переживается глобальная эмоция жалости, направленная на объект.
 Здесь сам человек находится скорее в сильной позиции и в принципе ощущает в 
себе потенциал, возможность помочь объекту жалости, который выступает для него 
несчастным, страдающим, обездоленным, - сразу во всех аспектах, отношениях и 
деталях. Но главное сейчас не детали, главное это общая установка: объекту 
плохо, его жалко, ему нужно помочь, сейчас не до подробностей, сейчас важен сам 
этот факт. Так мы смотрим на плачущего потерявшегося ребенка, на бездомную 
собаку, замерзающую в снегу, на нищую страну, изнемогающую под игом диктатора. 
Локальная жалость имеет совершенно иной вид. Локальная жалость как эмоция 
самого человека подразумевает неполную его включенность в данную эмоцию и 
существование параллельно с ней или рядом с ней иных, может быть, даже 
совершенно других. Например, рядом с локальной жалостью человек может 
чувствовать и осуждение, и негодование, и отрицание. Что касается объекта 
жалости, то локальный архетип выделяет в нем отдельную черту, которая и 
вызывает в человеке чувство жалости, а к объекту в целом при этом отношение 
может быть совершенно другим, и другие его части могут вызывать совсем иные 
эмоции.
Многие люди воспринимают жалость как унижение. Возможно, так можно иногда 
воспринять глобальную жалость, но воспринимать локальную жалость как унижение - 
это всегда недоразумение, потому что она в принципе никак не связана с 
глобальным переживанием объекта. Например, я могу пожалеть собаку, поранившую 
себе лапу, перебинтовать ее, но означает ли это, что я собаку унизил? Это может 
быть ведь очень крупная собака, например, сенбернар и я могу относиться к ней с 
большим уважением, что не противоречит локальной жалости к ней, хотя, возможно, 
и несовместимо с глобальной жалостью. Локальная жалость более конкретна, более 
информативна, иногда переживается человеком гораздо острее, чем глобальная, 
хотя бывает и наоборот - это зависит от психотипа человека. Вообще, есть люди, 
для которых локальная жалость - это не переживание, по-настоящему они 
переживают лишь глобальную, а есть люди, обладающие противоположным психическим 
устройством. Здесь многое зависит от акцентуации локального и глобального 
архетипа у них в психике в целом, и эмоция жалости дает существенный ключ к 
пониманию этой ситуации.
Вопросы к читателю. В какой модальности вы жалеете членов вашей семьи, ваших 
отдаленных родственников, ваших друзей, ваших коллег по работе, вашу страну? 
Как другому человеку легче пробудить в вас чувство жалости - рассказывая о 
своих неприятностях конкретно или драматизируя свою ситуацию в общем? К каким 
выразительным приемам вы прибегаете, пытаясь пробудить жалость у окружающих? 
Оцените эти приемы с точки зрения холистического архетипа. Попробуйте 
произвести те же действия, сменив модальность, то есть в локальной вместо 
глобальной и наоборот. Обратите внимание на модальность реакции вашего партнера.
 Какого рода жалость является для вас наиболее сильным внутренним переживанием 
и какая толкает к конкретным действиям?Попытайтесь ответить на тот же вопрос в 
отношении ваших друзей и знакомых.
Беспокойство и тревога
Состояние беспокойства, высокий уровень которого называется тревогой, 
свойственно человеку. По-видимому, оно необходимо для выживания в окружающей 
среде, изобилующей опасностями. Однако, как и другие эмоции, оно может быть 
сосредоточено внутри человека, а может быть направлено вовне, может 
восприниматься и проявляться совершенно по-разному.
Глобальное беспокойство - это эмоция, которая, как правило, сосредотачивает 
внимание человека на нем самом. То же относится и к тревоге. Другими словами, в 
это время внешнего мира как бы не существует, и состояние накрывает человека 
целиком, изолируя человека от внешних раздражителей, то есть от сигналов 
органов чувств. Меньшая рамка, охватывающая определенную область внешней или 
внутренней жизни человека, может дать беспокойство, относящееся к этой области, 
и это психологическое состояние уже менее тотально, но само по себе редко 
бывает конструктивным. Такого рода фоновое беспокойство за ту или иную часть 
жизни, за тот или иной объект в целом, по-видимому, нормальное условие 
функционирования психики, однако оно не должно подниматься слишком высоко, 
оставаясь незамеченным. Если уровень этого беспокойства превышает определенную 
черту, беспокойство должно сменить свою модальность, а именно человек должен 
обратить уже конкретное внимание на то, что именно его тревожит. Однако сменить 
модальность с глобальной на локальную не так-то просто, особенно когда 
собственное психическое состояние человеком не осознано.
Локальное беспокойство обычно является эмоциональной фазой, предшествующей тому 
или иному действию. Оно выделяет конкретный аспект или конкретную часть в 
объекте, как правило, внешнюю, но иногда и внутреннюю, и существенно его 
акцентирует. Психологически эта нота звучит как подготовительная к разрешению в 
завершающий аккорд того или иного конкретного действия. Если этого не 
происходит, то можно говорить о том, что человек находится в невротическом 
состоянии. Для невротического состояния, наоборот, характерно либо беспокойство 
глобального порядка, относящееся к той или иной области, но не 
конкретизирующееся в ней, либо локальное беспокойство, которое переходит с 
одного элемента на другой, с одной части на другую, но не останавливается и не 
разрешается в каком-либо действии. Такого рода прыжки с одного элемента на 
другой представляют собой несовершенный способ психологической защиты, однако, 
это, видимо, лучше, чем ничего, чем мучительная фиксация внимания на одном и 
том же беспокоящем факторе, который никак и ничем не удается снять.