длительного
времени: при любых способностях ни математике, ни игре на скрипке научиться
за год нельзя. Это означает, что на всех промежуточных этапах, пока техника
не освоена настолько, что человек о ней забывает, есть существенная опасность
начать освоение техники ради нее самой, что фактически означает перейти на
служение жесткому эгрегору из ведомства Гагтунгра. Впрочем, та же опасность
угрожает и мастеру, владеющему своими инструментами в совершенстве: как
только он перестает думать, какому эгрегору он своим мастерством фактически
служит, у него появляется риск незаметного соскальзывания точки сборки
чуть-чуть в сторону, но характер служения при этом резко меняется: элементы
творчества исчезают, зато появляется более выраженная власть над материалом,
хотя и в более узких и хорошо знакомых диапазонах (вообще профессионалу,
когда его канал перехватывает Гагтунгр, вначале кажется, что работать стало
легче и труд стал более эффективным и производительным - но пропадает чувство
внутренней свободы, гибкость восприятия и мягкость выражения).
     Чем выше уровень мастера, тем более совершенные инструменты ему
необходимы и, разумеется, у каждого из них есть свои тонкие тела. В то время,
когда стамеска идет по деревянному бруску, отделяя от него стружку, ее
эфирное лезвие разрезает эфирное тело деревянной заготовки, и если инструмент
плохо заточен, в бруске обязательно появится трещина или стамеска неудачно
соскользнет в сторону - это будет означать, что энергетика бруска оказала
сопротивление стали. Мастер, изготавливающий скрипку и тем более хороший
скрипач максимальное внимание уделяет ее астральному телу - иначе музыка не
произведет эмоционального впечатления на слушателей, хотя, конечно, важно
также и эфирное тело инструмента, от которого зависит сила звучания. Понятно,
что для исполнения духовной музыки нужны инструменты, обладающие аналогом
атманического тела, способные усиливать вибрации, транслируемые через
музыканта высшим эгрегором. Однако оккультное изучение профессионального
мастерства - тема отдельного исследования, и здесь автор останавливается.

     Опасности, угрожающие человеку, наблюдающему с помощью приборов, может
быть, даже превосходят опасности мастера, редактирующего поток из эгрегора,
так как второй все же явно видит результат своих трудов и то, как мир их
использует. Однако большое количество людей занято преимущественно именно
наблюдением в пользу того или иного эгрегора: этому соответствуют многие
профессии просматривающего типа, и не только милиция и метеорология.
     Например, большая часть воспитательной нагрузки в семье, особенно с
маленькими детьми, падает на моменты наблюдения родителей за ними, и то, как
именно осуществляется этот присмотр, во многом определяет не только будущее
семьи, но и дальнейшую судьбу ее отпрысков. Вопрос о способе наблюдения есть
не что иное как вопрос о положении точки сборки, которое и определяет (в той
мере, в какой это зависит от родителей) эгрегор, наблюдающий за детьми и,
соответственно, управляющий их воспитанием, безопасностью и жизнью в целом.
Типичная схема наблюдения, как правило, наследуется из родительских семей
отца и матери, вместе с их семейными проклятиями и дьяволами. Иногда родители
прямо вызывают последнего: "Ну до чего же ты похож на дедушку. Наверное,
сопьется, как и он". Но даже просто интенсивное пристрастное установление
сходства ребенка с теми или другими членами семьи само по себе резко снижает
эгрегор, наблюдающий в этот момент за ребенком, до узкосемейного, не говоря
уже про выбор для него профессии в рамках семейной и т.п.
     Поэтому родители, смотрящие на ребенка не как на Божье творение со
свойственной лишь ему одному высокой миссией (которая есть у каждого
человека), а глазами семейного эгрегора, например, как на защиту своей
грядущей старости, совершают большую ошибку и в значительной мере экранируют
свое чадо от опеки его кармического эгрегора и его крылатого посланника,
именуемого ангелом-хранителем. Однако не меньшую ошибку совершают "научные"
астрономы и астрофизики, изучающие небесные тела с чисто ментальных
материалистических позиций. Они используют мощнейшие магические инструменты
(телескопы на различных воспринимаемых длинах волн), через которые смотрит,
увы, совершенно жесткий, чисто ментальный эгрегор современной физики, имеющий
частичный выход лишь в каузальной (предсказание движения планет и звезд), но
не в буддхиальный и тем более атманический планы - современная астрофизика
никак не участвует в религиозно-философском познании мира.
     Аналогично этому, профессия социологов, экономистов, геологов и многие
другие, связанные в значительной степени со сбором информации и ее
обобщением, становятся на службу жестким эгрегорам Гагтунгра, если только
соответствующие наблюдения не идут с позиций достаточно высокого эгрегора,
что вовсе не так просто, поскольку его могут интересовать совсем другие вещи,
чем, скажем, подробности, любопытные для министерства геологии или рыбного
хозяйства. Однако здесь автор не хочет быть превратно понятым; вообще всякая
человеческая деятельность, реально существующая, чаще всего имеет какой-то
позитивный с эволюционной точки зрения смысл, просто в нашей современной
цивилизации он во многом искажен. В частности, такие строгие организации, как
Министерство Обороны или Национальной Безопасности, казалось бы, полностью
скомпрометировавшие себя в XX веке в