ественным правом
паразитировать на более энергичных домочадцах, оправдывая это для себя,
например, тем, что "Кому больше дано - с того больше и спросится", и потому
они должны отдавать тем, кому дано меньше, в добровольном или
добровольно-принудительном порядке. В случаях особо удачного вампиризма
семейный серый оставляет его героям некоторый процент полученной таким
образом энергии - своеобразное поощрение, которое в семье очень ценится.
     Однако главным источником энергии для этой семьи является все же внешний
мир. Прежде всего, легко добываемая пища это сбывающиеся мрачные прогнозы ("а
ваша дочь не поступит в институт") - случаи, когда они не сбываются, семья
старается игнорировать. Но лучшая добыча - это легкомысленно залетевший на
вечерний чай мотылек-оптимист, которого внимательно выслушают, сыграют в пару
психологических игр типа: "Но вы как умный человек отлично понимаете, что
ничего хорошего, кроме плохого, нас не ждет и ждать не может", затем выльют
на него бадью с мутной водой семейного разочарования и безнадежности и с
миром отпустят.
     Аналогичные сюжеты члены семьи стараются прокручивать и во внешнем мире,
играя в жесткие игры на позиции несчастного человека. Например, рассказав о
своих горестях и муках сочувствующему знакомцу или незнакомцу и перемазав его
своим низким астралом с головы до ног, очень хорошо заключить беседу такой
фразой: "А от разговора с вами мне стало еще гораздо хуже, лучше бы и не
рассказывал вовсе", и решительно удалиться с крайне несчастным видом, или,
включив собеседника на решение своих проблем на полную мощность, внезапно
прибить его словами: "А впрочем, не будем об этом, все это на самом деле
совершенно неважно", отчего доброжелателя хватает эмоциональный удар, и
выделившуюся при этом энергию очень вкусно съесть; правда, как обычно,
большая часть ее попадает к серому.
     Все это вовсе не проходит без последствий. Вампирические игры всегда
ведут к усилению вампирической фигуры - в данном случае индивидуального
серого и серого семьи, которые требуют постоянного питания и, не находя его
во внешнем мире, принимаются за самих домочадцев. Постоянные депрессии и
плохие настроения, в сочетании с непреодолимой ленью, сначала наполовину
показные, становятся постепенно истинными, а затем начинаются хронические
болезни: серый подключается к энергетике эфирного тела. Тогда к играм семьи
подключаются врачи, медсестры, просто знакомые, пытающиеся бескорыстно или
корыстно помочь. Теперь любимая игра, проводимая уже на больничной койке,
может выглядеть так: "Мне так плохо, а ты принес марокканские апельсины
вместо греческих, и ни раз не улыбнулся (что чистая неправда - А.П.), и
теперь мне стало еще гораздо хуже, чем было, а ты бы мог..."

                              * * *
     Конечно, описанные выше семь типов семей не исчерпывают всего
многообразия семейных эгрегоров и семейных проклятий. Более того, чаще всего
семейный дьявол инвольтирует не одну тонкую фигуру семьи, а две или больше, и
нередко из них образуется устрашающий монстр-гибрид, справиться с которым на
первый взгляд невозможно. Это, однако, не вполне справедливо, хотя, конечно,
бороться с семейным проклятием гораздо труднее, чем заниматься личным ростом.
С другой стороны, человек в принципе способен пропустить через себя поток
энергии, сравнимый с энергетикой целого государственного аппарата, т.е.
фактически противопоставить себя обществу, и сразиться с ним на равных (так,
например, как это сделал Александр Солженицын), поэтому и семейное проклятие
по идее можно отработать и снять, даже если сила семейного дьявола
укреплялась в течение многих поколений - но здесь требуются особые методы,
часто отличающиеся от сравнительно хорошо разработанных (например, в
индуизме) путей индивидуального развития.
     Сложностей здесь много, и в первую очередь, это чрезвычайная плотность и
своеобразие магической реальности любой конкретной семьи, что создает двоякие
сложности: с одной стороны, в этой реальности очень трудно разобраться
внешнему наблюдателю, а с другой - для самих членов семьи эта реальность
очень привычна и воспринимается как воздух, которым дышишь, его не замечая, и
поэтому объяснить (и понять самому) что-либо про свою семью человеку всегда
очень трудно, не в последнюю очередь потому, что он здесь лично включен и
заинтересован, но, главным образом все по той же причине, что в настоящее
время нет (исключая книги Карлоса Кастанеды, но они доступны лишь видящим)
адекватного языка ни для описания магических реальностей, ни для географии
соответствующих им положений точки сборки. Настоящий трактат представляет
собой слабую попытку продвижения в этом направлении.
     Вообще главная причина могущества зла это его невидимость, благодаря
чему оно незаметно искажает пути эволюции, порой до неузнаваемости. Поэтому
основная линия борьбы с тонкими семерками и более тонкими сущностями,
подчиненными Гагтунгру (например, семейным дьяволом) это постоянное
внимательное отслеживание их маневров. Это связано с тем фундаментальным
обстоятельством, что область положений точки сборки, подчиненных фигурам
тонкой семерки, не пересекается с областью положений точки сборки, из которой
эти фигуры объективно воспринимаются сознанием человека. Другими словами,
перемещая свою точку сборки в положение, из которого видна тонкая фигура,
человек практически полностью прекращает ее инвольтацию или, точнее, ставит
ее под контроль своего сознания (здесь, разумеется, речь идет о его личной
инвольтации, но не о прямых каналах связи тонких фигур с их архетипически