к компетенции другой 
дисциплины или иногда только потому, что они слишком сомнительны, чтобы тратить 
на них время. Парадигма в этом случае может даже изолировать сообщество от тех 
социально важных проблем, которые нельзя свести к типу головоломок, поскольку 
их нельзя представить в терминах концептуального и инструментального аппарата, 
предполагаемого парадигмой" [Кун, 1977, с. 61-62].
Заметим, что такой подход объясняет не только однозначное отрицание астрологии 
наукой Нового времени, но и её безоговорочное принятие средневековой наукой.
Научные открытия 20 в. вызвали кризис парадигмы, базирующейся на ньютоновской 
физике, и естественно будет предположить, что это может дать новые подходы к 
научной оценке астрологических теорий. Вновь вспыхнувший интерес к астрологии 
со стороны науки (угасший было в 17-19 вв.) делает вполне вероятным 
предположение, что, подобно тому, как средневековая алхимия породила химическую 
науку, из древних астрологических теорий в будущем может вырасти полноправная 
научная дисциплина. Первыми предвестниками этого явились разработки А. Л. 
Чижевского и его последователей в области гелиобиологии.

5.2. Взаимодействие астрологии с различными научными дисциплинами
Можно уверенно заявить, что астрология является не только и не столько формой 
гадания, а скорее своеобразной формой систематизации знаний о мире - в чём-то 
альтернативной научному знанию, а в чём-то и переплетающейся с ним. Более того, 
астрология возникла раньше, нежели любая из наук, и, вероятно, сыграла важную 
роль в становлении науки. Как указывает В. В. Ильин, "присущая астрологическому 
сознанию сакрализация небесных тел серьёзно повлияла на процесс 
наукообразования; уяснение гносеологического содержания процедуры сакрализации 
открывает новые горизонты в понимании происхождения науки" [Ильин, 1987]. 
Нельзя также не признать исторически прогрессивный характер астрологической 
идеи упорядоченности поднебесья. Эта идея избавляла древнего человека от ужаса 
хаотического мира, прививая ему рациональную идею некоей взаимосвязанности, 
взаимообусловленности текущих событий, составившей впоследствии (с разработкой 
в Новое время концепции самодостаточности природы) ядро естественных 
всеохватывающих законов.
В. В. Ильин подчёркивает: "Астрология как свод установок, как определённый 
концептуальный ресурс играла роль инструмента теоретизации во время, когда 
наука ещё находилась на эмпирической стадии своего развития и не располагала 
внутренними возможностями для теоретизации накопленного материала. Здесь 
сошлёмся на историю обществознания. Субъективизму, возвеличению роли свободной 
воли, случая, произвола, практически повсеместно господствовавшим в 
обществознании, астрология противопоставляла ориентацию на отыскание в череде, 
казалось бы, слабо связанных явлений их глубинных причин и связей" [Ильин, 
1987]. Не случайно первой наукой, сформировавшейся ещё в древности, была 
астрономия, дисциплина, наиболее тесно связанная с астрологией [см. Кун, 1977].
Перейдём к анализу контактов астрологии с конкретными науками.
Объектом изучения астрологии являются небесные явления, земные явления и их 
корреляция. Соответственно, для рассмотрения взаимодействия астрологии и науки 
выделим три группы научных дисциплин - по соотношению их объектов с объектом 
астрологии:
1. Науки о небесных явлениях и процессах;
2. Науки о земных явлениях и процессах;
3. Универсальные науки.
Очевидно, что взаимодействие астрологии с науками первых двух групп может 
протекать по пути стимулирования и заимствования - взаимного или одностороннего.
 А науки третьего типа, которые мы назвали "универсальными", позволяют 
астрологии искать с их помощью обоснование корреляции земных и небесных явлений 
- или же, наоборот, дают противникам астрологии доказательства отсутствия 
таковой корреляции.
Рассмотрим контакты между астрологией и тремя выделенными группами наук более 
подробно.
 
5.2.1. Науки о небесных явлениях и процессах
К наукам этой группы относятся астрономия и метеорология (как мы указывали в 
Главе 1, на ранних исторических этапах граница между метеорологическими и 
астрономическими явлениями не проводилась).
Среди некоторых историков науки уже долгое время ведутся дебаты о том, ведёт ли 
астрономия своё происхождение от астрологии или же, напротив, астрология 
является побочным продуктом развития астрономии [см. Ильин, 1987]. 
Представляется, что обе эти точки зрения неправомерно абсолютизируют одну из 
сторон единого процесса познания мира: обнаружение циклических закономерностей 
в движении небесных светил естественным образом сопровождалось интерпретацией 
найденных закономерностей и их приложением к нуждам повседневной жизни. К 
примеру, выявление годичного солнечного цикла позволило соотнести его с 
важнейшими сезонными явлениями в природе, а стремление ко всё более точным и 
развёрнутым интерпретациям небесных событий в обыденных целях стимулировало 
учёных древности совершенствовать наблюдения за небом. Очевидно, что именно 
нужды астрологии являлись на протяжении всей истории Древнего мира и средних 
веков важнейшим стимулом для развития астрономии. На это, в частности, обратил 
внимание Р. Тарнас в "Истории западного мышления": "Связь астрологии с 
астрономией имела особое значение для технического развития последней, ибо 
именно астрологические выводы придавали астрономии общественно-психологическую 
значимость, а также предопределяли её вес в политических, военных и 
государственных делах" [Тарнас, 1995, с. 248]. И далее: "Не случайно самые 
стремительные взлёты астрономии до Научной Революции приходятся на 
эллинистическую эпоху, на высокое средневековье и Ренессанс, то есть именно на 
те периоды, когда астрология пользовалась широким признанием" [там же, с. 248]. 
Таким образом, астрономические наблюдения и астрологические толкования шли рука 
об руку с самых ранних этапов своего существования. Более подробно мы 
останавливались на этой теме в Главе 2.
Интересно отметить особую судьбу взаимодействия астрологии с м