тавтологию, в его реальной жизни.
– Да, не повезло ему, – вздохнула Василиса. – Суетился, интриговал, воображал, 
что играет чужими жизнями. И вот – всего одна смертельная инъекция.
– В отличие от Булгакова, – заметил Андрей. – Тот оказался сильнее инъекций. А 
ведь и нашему следователю могло повезти. У него Юпитер, «Звезда Королей», 
находится именно в Королевском градусе
– Но зачем ему понадобилось врать? – не успокаивалась Василиса.
Филатов тоже озадаченно посмотрел на астролога.
– И правда, зачем?
Андрей сурово сдвинул брови.
– Угадай с трех раз. Если ты спрашиваешь меня как прокурор, то я предположу, 
что он такой же Доронин, как я патриарх Гермоген. Но вообще-то это я должен 
задать тебе этот вопрос. Как прокурору. Во всяком случае, то, что у парня как 
минимум два имени и два дня рождения, сомнений не вызывает. Поэтому его и 
использовали ребята из «Офис–банка». Надеюсь, установить его подлинную фамилию 
и род деятельности тебе, как прокурору, труда не составит. А заодно и то, как и 
с чьей помощью он стал следователем.
Филатов хотел обидеться, но вместо этого призадумался. Внезапно его лицо 
озарила догадка:
– Точно! А я-то голову ломал! Помнишь, когда на Василису в подвале те двое 
громил напали? Я тогда велел Доронину «наружку» за ними пустить. Ну, то есть 
установить оперативное наблюдение. А он сказал, что кто-то из Генеральной 
прокуратуры это распоряжение отменил. Кто отменил, я сразу понял. Я тебе, Палыч,
 как-то говорил про моего злейшего друга из Генеральной прокуратуры. Так это 
его работа. Понятно, что «Офис–банк» ему в лапу дал. Да и мне палки в колеса 
расследования вставить случай подвернулся. Но я понять не мог, как он узнал про 
это мое распоряжение. А получается, что сам Доронин его и проинформировал.
Тут в кармане прокурора заиграл милицейский марш. Он достал трубку мобильника и,
 по обыкновению, хмуро буркнул:
– Старший советник юстиции Филатов.
Но, по мере того как он слушал, лицо его все больше прояснялось. А последнюю 
фразу он произнес чуть ли не весело:
– Кто бы мог подумать? Такой сюрприз. Ну, пока.
– Что, двойня? – спросил Андрей, когда прокурор убрал трубку.
Тот не сразу отреагировал.
– А? Что? Какая двойня? Да иди ты со своими приколами. Легок на помине. Так вот,
 мой злейший друг из Генеральной, который Игорька Доронина на мое место сватал, 
а меня собирался на пенсию отправить, получил новое назначение. Самого его 
сосватали. Повышение получил, в Заполярье. Прокурором в какой-то Саксурдах. 
По–моему, это где-то на Колыме.
Василиса наклонилась к Успенскому.
– Мне сегодня тоже звонили. Насчет наследства Ады.
Тот сделал удивленное лицо.
– И кому теперь все богатство отойдет? Неужели тебе?
Василиса пожала плечами.
– Этого я не знаю. Но мне под большим секретом сообщили, что я теперь – 
владелица журнала «Модус вивенди». И знаешь, кто доложил? Лелик. Прямо ковриком 
стелился. Остальные члены редколлегии на помилование не надеются, точат копья и 
ищут адвоката. Так что с меня и этих проблем хватит. Ой, смотри, Борюсик!
Телевизор все время работал с выключенным звуком. Сейчас на экране появилось 
перепуганное лицо господина Бекермана.
– Сделай погромче, может, про нас говорят, – попросил Филатов.
Василиса прибавила звук. Но говорили не про них и не про события, участниками 
которых им пришлось стать в этот вечер. Речь шла о мошенничестве, участником 
которого оказался Борис Абрамович. Ведущий криминальных новостей сообщил 
зрителям, что преступная группа, совершившая кражу яиц работы Фаберже из 
частной коллекции, пыталась «отмыть» краденое, подарив часть похищенного 
государству. Посредником в этой коррупционной сделке оказался господин Бекерман.
 В качестве одного из организаторов кражи и аферы называли опытного мошенника, 
рецидивиста Цыганенко, который выдавал себя за экстрасенса и астролога. Он вам 
известен как Сергей Тимаковский.
– И тут развели лопуха, – прокомментировал злоключения Борюсика прокурор.
– А ведь я предупреждал его, – вздохнул Успенский. – Звезды не лгут.
Но Василиса не успокаивалась:
– Но послушай, ведь и Покровский, и Бекерман – оба родились под знаком Рыб, в 
один день, десятого марта. Но ведь они совершенно разные люди.
– Конечно. – Успенский устало усмехнулся. – Оба они – Рыбы. Только Покровский 
Рыба, которая плавает в живой воде и стремится вверх, а Бекерман – в мертвой, 
его все время ко дну тянет. Сейчас, в эпоху Водолея, выбор людей, рожденных под 
знаком предыдущей эры, особенно важен. К тому же, оба они не оправдали 
возложенной на них миссии в деле конца света. Но причина у каждого оказалась 
своя. Покровского совесть заела, а Бекерман, судя по всему, просто струсил. Но 
свои функции оба выполнили. Так или иначе, Мастер завершил свою миссию и обрел 
покой. И волю.
Тут Филатов вдруг спохватился:
– А что там с рукописью? Твой агрегат ее не сжевал? Если с ней что-то случится, 
мне же голову вместе с погонами снимут!
– Цела твоя рукопись, – успокоил его Андрей. А текст я уже «Пифагором» 
обработал. Это такая замечательная нумерологическая программа для текстовых 
кодов. Окончательную редакцию романа я еще раньше проанализировал, а теперь и