С нашей искусственной системой часов, мы часто
оказываемся неспособны верно осмыслить происходящее.
Возьмем для примера начало недели. Первый час поне-
дельника (дня Луны) управляется Луной. Можно ожидать,
что такое влияние пробудит в нас ребенка — слабого, не-
дисциплинированного, желающего лишь свернуться кала-
чиком и уснуть. Но следующим часом правит Сатурн,
планета строгости, долга и самого Времени, — нежелан-
ный гость в нашем детском и уютном лунном мирке. Что
тут скажешь? Надо полагать, противникам астрологии
никогда не доводилось швырять будильник через комнату
в понедельник поутру...
Астрологические часы и равные часы существовали
рука об руку с древних пор. Вспомним старинные водя-
ные приспособления для измерения времени! Они мерили
время столь же ровно и механически, сколь и сложные
современные приборы. (Хотя их можно приспособить и
для измерения неравных по длине часов.) В каждом из
этих типов часов была своя потребность. Скажем, рав-
ные часы очень полезны для коммерческих целей. (В те
дни коммерческие соображения не ставились во главу
угла.) Однако к концу Средневековья люди стали все боль-
ше использовать именно механические часы. В XIII веке
итальянский астролог Гвидо Бонатти сначала описывает
систему планетных управителей неравных часов, а потом
98
4. ПРИРОДА ВРЕМЕНИ
заявляет (правда, без особой убежденности), что тот же
2 6 тт
принцип применим и к равным часам . По мере того, как
развивалась торговля, искусственная система измерения
времени становилась все распространеннее, и представ-
ление о неоднородности времени отступало на задний план.
Самая очевидная вариация в природе времени состо-
ит в том, что в определенное время суток на улице темне-
ет. Людям присуща естественная склонность прекращать
работу, когда это происходит. Кодексы средневековых
гильдий даже обычно запрещали своим членам работать
после наступления темноты. Этот запрет показывает, что
даже тогда желание подзаработать подрывало естествен-
ные взаимоотношения со временем. С распространением
механических часов эта связь почти оборвалась.
В принципе, ничто не мешает создать часы, которые
отмеряли бы неравные промежутки времени. Конечно,
изобретателям пришлось бы потрудиться. Однако вспом-
ним, какими хитроумными бывали порой средневековые
часы, показывавшие движение небесных сфер и снабжен-
ные сложными механизмами боя. Ну а уж нам-то подоб-
ные приборы тем более были бы под силу. Нечто в этом
роде пытались делать японцы, еще в те времена, когда у
них впервые появились часовые механизмы. Но европей-
цы, кажется, такими вещами не занимались: это не было
востребовано заказчиками, то есть торговцами. Купцы
очень хотели, чтобы часы были равными: "так у работни-
ков, даже в самые краткие и хм^урые зимние дни, не будет
сокращаться рабочее время"" .
~6 Liber Astronomiae, part I I I , p. 50; trans. Robert Hand (Berkeley Springs:
Golden Hind Press).
27 Alfred W. Cosby, The Measure of Reality — Quantification and Western
Society, 1250-1600 (Cambridge: Cambridge University Press, 1997), p. 82.
99
ДЖОН ФРОУЛИ
Таков конфликт между двумя системами измерения
времени. Откажись от одной — понесешь денежные по-
тери, откажись от другой — поставишь под угрозу благо-
получие людей. Одна требует от человека быть покори-
телем времени, перекраивающим его по собственной воле.
Другая намекает, что человеку лучше приспосабливать
себя и свои желания под природу текущего времени...
Впрочем, если человек и введет искусственную систему
измерения времени, это не означает, что время ему поко-
рится. Утро понедельника всегда останется утром поне-
дельника, а человек будет откликаться на наступление
темноты, какое бы время ни показывали часы.
В самый разгар сатанинской коммерциализации, То-
мас Уэджвуд, сын знаменитого Джосайи Уэджвуда*, при-
думал следующий способ разрушить естественную связь
со временем. У него возникла идея создать образцовую
деревню, где каждый момент жизни строго бы регулиро-
вался (особенно в жизни детей). Никаких игр и пустого