Простите эту дерзость. Многочисленны, бесчиленны мои обязательства по 
отношению к вам, и я не смею уклониться от них, имея хотя бы возможность 
выразить свою сердечную благодарность, или познакомить настоящее и будущее с 
горячей поддержкой, которую вы оказываете мне и моим скромным трудам, с тех пор,
 как святое провидение свело меня с вами. Итак, я свободно приношу свою 
благодарность, следующей после всемогущему Богу, вы сами стали орудием, 
вдохновив меня представить на суд публики также и этот нижеизложенный трактат, 
который я ныне скромно предлагаю вашему покровительству, в знак свидетельства 
моего искреннего уважения, поскольку без вашей упорной долгой поддержки мое 
бренное тело и мой замысел были бы погребены навечно в безмолвии. Так что, 
изучающий сие искусство должен возблагодарить за восстановление астрологии ваши 
добродетели. Поскольку, сэр, вы сами поощряли меня, рекомендовали меня своим 
друзьям, никогда не упускали возможности помочь мне, или моим друзьям ради меня 
любым способом. И это я прибавлю к вашей чести, что более не стану докучать вам,
 поскольку я всегда чувствовал ваше настоящее и действенное участие во всех 
вещах, о которых я просил.
     Могу ли я перечислить ваши заслуги и обязательства при выполнении 
обещанного, которые вы совершили для меня, мне не хватит дня, чтобы их 
перечислить и моя рука устанет писать. Но как в личной жизни вы помогаете 
друзьям, так верой вы служили своей стране более семи лет в действующем 
парламенте, что даже пошатнуло ваше здоровье, насколько я знаю, и привело к 
трате многих тысяч фунтов вашего состояния. Вы не обращали внимание ни на какие 
страдания, во имя процветания английской республики. И, будучи делегатом и 
прославленным посредником по всем делам и мирным переговорам между королем и 
парламентом, вы вели себя столь беспристрастно, справедливо и честно во всех из 
них, что все королевство было удовлетворено этим и весь народ находится у вас в 
долгу.
     Краткость более всего понравится вам, и я добавлю несколько слов, 
поскольку я не смогу успокоиться, пока не поделюсь теми великолепными 
высказываниями, которые я слышал своими собственными ушами, произнесенные вами 
в 1644 году. В то время действующий парламент слаб, и на вас оказывали давление,
 чтобы вы изменили свою позицию и отреклись от парламента: «Нет, я не уйду из 
парламента, который сейчас заседает в Вестминстере, потому что меня призвали 
сюда, моя страна поставила меня служить ей здесь, и если Господь решил, что Его 
Величество победит нас, все равно я останусь верным и умру в стенах этого 
самого здания, и я разделю ту участь, которую Господь уготовил мне вместе с 
прославленными членами парламента, которые будут стоять до конца». Слова эти 
хорошо звучат и сегодня, к вашей вечной чести, никакие злые языки, и пасти 
изры–гающие проклятия ни на гран не снизят их цену.
     Теперь передо мной расстилается необъятное поле, на которое я должен 
вступить, и я продолжу. Я уверен, что я должен сказать и о прекрасном 
располагающем к себе характере, который не так–то легко вызвать раздражение, но 
я умолкаю, только,
     Faveas (precor) primitiis crescentis indolis, que si sub tuo sole 
adoleverit, & justam tandem maturitatem consequuta fuerit, non indignos fructus 
retributarumconsido1.
     Сэр, я надеюсь, покровительство, оказываемое этой работе, в которой я 
излагаю естественные основания искусства, вместе с подходящим методом, не 
обесчестит вас. Я могу развеять заблуждения тех, кто был обманут некими 
торговцами пророчествами и теперь не верит их словам, считая, что астрология 
опирается на дьявольские принципы. Самая клеветническая ложь, исказившая 
понимание, как благородных мужей, так и простых людей, дабы отвратить их от 
изучения, и приберечь его для себя.
     С пожеланиями вам и вашей почтенной супруге счастья, я заключаю сими 
последними словами, от всего сердца
     Ваш самый скромный слуга,
     Стрэнд 16, Август 1647
     Вильям Лилли
     

     
К читателю
намекал в своих предыдущих трудах на многие страхи и опасности, которые я 
встречу в 1647 году. Как можно прочитать, либо в моем послании перед 
соединением Сатурна и Юпитера, напечатанном в 1644 году, либо на странице 108 в 
послании к Англикусу в 1645, где ты найдешь следующие слова: я прожил более 
пятнадцати тысяч пятисот пятидесяти девяти дней, перед тем, как наступит 
шестнадцать тысяч четыреста двадцать два дня, я буду в большой опасности, то 
тот год, который будет трудным для меня, лишит устойчивости монархию и 
королевство, и т.д. То, что меня заботит, полностью подтвердилось в 1647 году. 
В этом неблагоприятном году я страдал от сердцебиения, вместе с ипохондрической 
меланхолией, хандрой, цингой и т.д. и сейчас в августе 1647 года, когда я 
полностью закончил свой труд, я заперт из-за чумы, похоронив 4 августа одного 
своего слугу, а 28-го того же месяца другого, сам же я, вместе со своей семьей, 
должен оставить насиженное место, чтобы изменить окружение. Так что если либо 
мое настоящее послание, либо оставшаяся