ение, "какой именно культ отправляли древние
пифагорейцы и какое божество было в центре этого культа, доподлинно
не известно", - пишет Елена Рабинович (Е.Г. Рабинович. Послесловие к
кн.: Флавий Филострат. Жизнь Аполлония Тианского). Но нам важно не
это.

     Важнейшим принципом познания мiра для пифагорейцев служило
число. Оно не только помогало выделить в этом мiре элементарные
составляющие ("рассеку еще пополам..."), но и служило символом многих
вещей и понятий, став в конечном итоге таким же архетипом, как уже
упоминавшиеся нами Овен и Рыбы, Сатурн и Венера или Хохма и Бина.

          "Так, понятие единства, тождества, равенства, причину
     единодушия, единочувствия, всецелости, то, из-за чего все вещи
     остаются самими собой, пифагорейцы называют Единицей; Единица
     эта присутствует во всем, что состоит из частей, она соединяет
     эти части и сообщает им единодушие, ибо причастна к
     первопричине. А понятия различия, неравенства, всего, что
     делимо, изменчиво и бывает то одним, то другим, они называют
     Двоицею; такова природа Двоицы и во всем, что состоит из частей"
     (Порфирий).

     Еще одним средством познания мiра грекам, как и евреям, служил
алфавит (что не удивительно, ибо у них греки его и переняли). Цифры
обозначались буквами, из значений букв складывалось значение всего
слова и т.д. Все это нам уже знакомо: эти представления и поныне
составляют основу нумерологии.

     Мiр гармоничен, учили пифагорейцы, "все небо есть гармония и
число". Они открыли математическое соотношение музыкальных интервалов
(кварта, квинта и т.п.) и связали их со стихиями, геометрическими
телами и планетными сферами, которых насчитывали десять.

          Так сложилось понятие "гармонии сфер" (слова-то опять
     греческие): пифагорейцы считали, что каждая планетная сфера
     издает свою музыкальную ноту, в результате чего получается
     мiровая музыка (музыка сфер). Считалось, что услышать ее могут
     лишь посвященные, а чувство гармонии в человеке, его
     "индивидуальная нота" есть отражение ее космического прототипа.

               Подробнее об этом см., напр: Холл, Мэнли П.
          Энциклопедическое изложение масонской, герметической,
          каббалистической и розенкрейцеровской символической
          философии. Новосибирск, 1992.

          Этим соотношением в последующие века интересовались и
     интересуются очень многие, от Иоганна Кеплера (1571-1630) до
     нашего современника Олега Никанкина ("Астролог" N 5/1994),
     стремясь то уточнить планетные расстояния путем расчета звуковых
     частот гаммы, то создать "музыкальную астрологию" путем привязки
     элементов гороскопа к нотам, интервалам и другим музыкальным
     понятиям, то разработать систему "астрологической музыки" (найти
     для каждого человека свой аккорд или мелодию (ср. Карлхайнц
     Штокхаузен и его двенадцать пьес для каждого из зодиакальных
     архетипов)...

               Пифагорейцы, кстати, лечили музыкой: "...песнями,
          напевами и лирной игрой он /Пифагор/ унимал и душевные
          недуги и телесные" (Порфирий).

          В 1772 году, через сто пятьдесят лет после смерти Кеплера,
     немецкий астроном Иоганн-Эрнст Боде на основе своих наблюдений и
     расчетов сформулировал закон планетных расстояний, согласно
     которому расстояние каждой следующей планеты от Солнца
     увеличивается в определенной пропорции. Эта пропорция,
     естественно, не совпадала с пифагорейской (т.к. они считали в
     геоцентрической системе), но очень ее напоминала. С современными
     же данными о планетных расстояниях она коррелирует довольно
     точно.

          Чем объясняется сходство или, точнее, подобие планетных
     расстояний и музыкальных интервалов, мы уже знаем...

     Космос был для пифагорейцев единым живым существом (Платон,
"Тимей"), Солнце же, считали они, есть живой огонь и главная движущая
сила Космоса (стоик Клеанф, III в. до н.э.). Стоики Хрисипп и
Посидоний (II-I вв. до н.э.) учили, что Космос одушевлен и
рационален, и что человеческая душа имеет в нем частичку
(Ван-дер-Варден Б. Рождение