облегчением — честно говоря, болтаться в море при такой обстановке не слишком 
приятно. С другой стороны, стоять у пирса в Германии, уже более чем наполовину 
оккупированной войсками стран антигитлеровской коалиции, — тоже не самый лучший 
вариант. Особенно, если учитывать жуткие бомбёжки американцев, старавшихся 
смести бомбами с лица земли всё, что лежало далеко внизу под крыльями их 
«летающих крепостей».
Как позднее рассказывали исследователям уцелевшие и оставшиеся на Западе 
участники и очевидцы тех давних таинственных событий, поздно ночью к пирсу 
подкатили две закрытые тёмные автомашины. Один из матросов подлодки определил, 
что на машинах стояли номера абвера. Как известно, после отставки адмирала 
Канариса и трагических событий 20 июля 1944 года абвер полностью оказался в 
подчинении Главного управления имперской безопасности. Поэтому можно полагать, 
что приехали эсэсовцы.
Старший из прибывших офицеров носил погоны оберста — полковника, — на обычной 
полевой форме вермахта, однако на его пальце помощник Ноллау, с которым капитан 
прошёл три года войны, заметил чернёное серебряное кольцо с «мёртвой головой». 
Такие кольца являлись наградой рейхсфюрера СС отличившимся членам «чёрного 
ордена» и получить её в СС считалось высокой честью.
Прибывшие поднялись на борт, и оберст протянул капитану Ноллау запечатанный 
конверт:
— Вам приказ гросс-адмирала Дёница.
Ноллау взял пакет, вскрыл его и вынул листок с текстом приказа. Пробежав при 
свете фонарика глазами по строкам, он обернулся к первому помощнику:
— Нам предписано взять на борт секретный груз.
— Груз особой важности! — многозначительно подчеркнул оберст.
— Когда будем приступать? — поинтересовался первый помощник. — На рассвете?
— Немедленно! — отрезал оберст.
Машины подогнали ближе к пирсу, и матросы начали сгружать с них одинаковые по 
размеру, герметически закрытые алюминиевые ящики. Груз оказался достаточно 
габаритным, и его размещение в отсеках субмарины потребовало усилий. Помощник 
насчитал при погрузке около дюжины таких ящиков, но за давностью лет не может 
ручаться, все ли он заметил и упомнил? Характерно, что одинаковые ящики имели 
различный вес: некоторые казались довольно лёгкими, а с другими с большим 
трудом управлялись по несколько дюжих матросов.
— Осторожнее, ребята! — прикрикнул на них капитан Ноллау. — Наверняка там 
боеприпасы!
— Да, а то ещё взлетим на воздух прямо на базе, — поддержал капитана первый 
помощник.
Услышав это, к морякам подошёл сопровождавший полковника второй абверовец в 
чине майора.
— Можете сказать своим людям, чтобы не беспокоились, — понизив голос, сообщил 
он. — Груз не взрывоопасен, но весьма ценен для рейха. Пусть соблюдают 
осторожность при погрузке, но не боятся оказаться раньше времени на небесах.
Он посмотрел на часы: кончались сутки 4 мая 1945 года и вскоре должен был 
начаться новый день.
— В течение часа управимся, — ответил Ноллау. Абверовец кивнул и отошёл в 
сторону. Убедившись, что теперь он не может их услышать, помощник капитана 
высказал предположение, что в алюминиевых ящиках, которые матросы протискивают 
внутрь корпуса субмарины, наверняка запрятано золото и другие ценности. 
Возможно, кроме золота и бриллиантов, там ещё и архивные секретные бумаги?
Ноллау согласился с предположением помощника и попросил его проследить, как 
разместили груз в отсеках субмарины: нет сомнений, что после окончания погрузки 
громоздких алюминиевых ящиков поступит другой приказ — немедленно выйти в море! 
Иначе отчего майор всё время нетерпеливо посматривает на часы? Но излишняя 
торопливость тут губительна.
Помощник отправился на лодку, а оберст знаком подозвал к себе капитана Ноллау и 
дал ему конверт с другим приказом.
— Ознакомьтесь и приступите к выполнению по завершении погрузки.
Капитан субмарины вскрыл новый конверт, прочёл приказ и остолбенел: ему 
предписывалось срочно списать на берег весь свой экипаж и принять на борт новый,
 который ему предоставят оберст и майор из абвера. Из всего старого экипажа на 
борту должен остаться только он один — капитан Ноллау.
— Потом вскроете другой конверт, — оберст достал из портфеля третий пакет из 
плотной, провощённой желтоватой бумаги. — Но уже в море. Дальнейшие инструкции 
будете получать по радио.
Вскоре вернулся помощник. Ноллау сообщил ему о новом приказе, полученном от 
неизвестных абверовцев или эсэсовцев, — чёрт их там разберёт! — и предложил 
как-то исхитриться и вскрыть конверт с маршрутом следования субмарины ещё до 
выхода в море. Всё-таки у Ноллау были родные, и он хотел, чтобы оставшийся на 
берегу первый помощник в случае чего сообщил им, куда направилась лодка под 
командованием Герберта с неизвестным экипажем. Конечно, спецслужбам нацистов, 
видимо, очень нужно срочно доставить в безопасное место свои ценности и 
секретные бумаги, но и подводники тоже люди. Тем более война чуть ли не со дня 
на день закончится и очень многое из того, что делается сейчас в обстановке 
суперсекретности, таинственности и крайней спешки, потеряет тогда всякий смысл 
и значение.
Приказ о списании на берег объявили личному составу, и экипаж лодки, казалось, 
этому даже обрадовался. Моряки быстро собрали пожитки и один за другим сбежали 
по сходням на пирс.
Оберст дал знак, и из второй крытой машины начали выпрыгивать люди, одетые в 
одинаковые безликие тёмные рабочие морские комбинезоны. Сначала они показались 
Ноллау чем-то странными и он даже подумал, что это всё сплошь негры, но потом 
понял: лица его новых подчинённых скрывали чёрные маски. Всё это породило 
беспокойство в душе и вызвало чувство неясной тревоги.
— Их около сорока человек, герр оберст, — обратился капитан Ноллау к 
абверовскому полковнику. — Моя субмарина не нуждается в столь многочисленном 
экипаже. И вообще, есть ли среди них моряки, в том числе опытные подводники? 
Нужны штурман, первый помощник, акустики, торпедные машинисты, мотористы, 
рулевые…
— Экипаж полностью укомплектован, — подняв руку, прервал его оберст. — 
Остальные люди — ваши пассажиры. Выполня