и самых способных. Продолжить образование на семейном совете решили в 
Чите, и Григорий поехал туда — сдавать экзамены в пятый класс гимназии. До 
экзаменов его допустили, он сдал их блестяще, но принять в гимназию его не 
смогли «в связи с отсутствием вакансий». Что стояло за этой обтекаемой и 
туманной формулировкой, осталось неразгаданной тайной. Что оставалось 
потомственному забайкальскому казаку? По примеру предков, попытать счастья под 
овеянными славой ратными знамёнами России. Григорий Семёнов поступил в 
Оренбургское казачье училище, из которого был выпущен офицером в Первый 
Нерчинский полк.
Потянулись годы однообразной службы в суровом Забайкалье, но грянула Первая 
мировая война, и Первый Нерчинский полк отправился на фронт. Храбрости Семёнову 
было не занимать, лихой казачьей удали тоже — за три года боевых действий на 
Втором Кавказском фронте Григорий Михайлович дослужился до чина подъесаула — 
это соответствует современному званию капитана, — и получил за храбрость 
четырнадцать боевых наград!
Вот как характеризовал Семёнова его начальник, прекрасно образованный — он 
блестяще закончил имевший собственную титуляцию Горный корпус и получил диплом 
горного инженера, — впоследствии ставший главнокомандующим войсками Юга России 
генерал-лейтенант Пётр Николаевич Врангель: «Бойкий и толковый офицер с 
характерной казацкой смёткой, отличный строевик, храбрый, особенно на глазах 
начальства. Умеет быть весьма популярным среди казаков и офицеров. 
Отрицательные свойства — значительная склонность к интриге и неразборчивость в 
средствах достижения цели».
После февральской революции на дальний от столицы фронт приехал премьер-министр 
Временного правительства Александр Фёдорович Керенский. В числе других 
отличившихся военных он познакомился и с героем-офицером подъесаулом Семёновым. 
Тот произвёл на премьера большое впечатление и быстро сумел завоевать его 
полное доверие.
ЕСАУЛЫ И КОМИССАРЫ
Стараниями многочисленных большевистских агитаторов боеспособная, одержавшая 
множество побед, имевшая славные вековые традиции, всё ещё сильная русская 
армия потихоньку стала разваливаться. Правительство приняло решение о создании 
Добровольческой армии. Одним из офицеров, способных успешно заниматься этой 
работой, премьер Керенский посчитал подъесаула Первого Нерчинского полка, 
кавалера многих боевых наград Семёнова. Через своё доверенное лицо — офицера 
Генерального штаба Муравьёва, — Керенский сделал Семёнову соответствующее 
предложение, и будущий атаман его с радостью принял. Он всегда был твёрдо 
убеждён: России нужна сильная, боеспособная армия! Подъесаулу выдали множество 
разнообразных удостоверений и предписаний: используя их, ему следовало 
добраться до Читы и там в сжатые сроки сформировать отряд численностью не менее 
шестисот сабель. Причём не возбранялось привлекать в ряды Добровольческой армии 
бурят и монголов.
Тут кроется первая тайна атамана Семёнова. Он далеко не сразу отправился в 
родные края. Зато представил доверенному лицу премьера полковнику Муравьёву 
детально разработанный план… военного переворота! План подъесаула отдавал 
авантюрным душком, но имел два неоценимых преимущества: казался вполне реальным 
и легко выполнимым в тот конкретный отрезок времени. По мнению будущего 
забайкальского диктатора, следовало немедленно поднять по тревоге и 
мобилизовать военные училища в Петрограде и других крупных городах и с помощью 
юнкеров немедленно арестовать в полном составе все Советы рабочих и солдатских 
депутатов! Затем юнкеров использовать для постоянной и круглосуточной охраны 
важнейших объектов столицы (вокзалы, мосты, телеграф, телефон) и поддержания в 
ней должного общественного порядка. Этот план Семёнов предложил Генеральному 
штабу примерно в июне 1917 года и выразил готовность лично участвовать в его 
реализации. Как удивительно план атамана напоминает «ленинский план 
вооружённого восстания»! Не попала ли бумага Семёнова в руки большевиков, 
которые, как выяснилось, оказались большими мастерами плагиата, за неимением 
собственных идей.
Ответа из Генерального штаба не последовало. Господа генералы сочли недостойным 
даже рассматривать какие-то «бредни „эмбрионов Бонапартов“ местного пошиба». 
Применение военной силы, а тем более арестов в политической борьбе посчитали 
недопустимым: армия вне политики! Генералы проявляли благородство и 
щепетильность, правда, потом спохватились и попытались использовать тех же 
юнкеров, как и предлагал Семёнов, но… поздно. Большевики благородством не 
отличались и спустя четыре месяца сами совершили государственный переворот и 
арестовали членов Временного правительства.
Раздосадованный тем, что «имеющие уши не слышат», Семёнов подался в Читу, добыв 
себе ещё и документ от Петросовета. Как вскоре выяснилось, это оказалось 
дальновидным шагом — в Иркутске будущего атамана задержали и поставили пред 
ясны очи комиссара Сергея Лазо. Карьера Григория Михайловича могла бы 
закончиться, но казачий офицер был хитёр, ловок и очень красноречив. И у него 
имелся подлинный документ Петросовета! Он сумел