том опять с Райсом, а потом, когда на часах 
оставалось уже только тридцать четыре секунды, он отдал мяч Тейлору, 
совершившему 10-ярдовый занос, принесший Сан-Франциско невероятную победу со 
счетом 20:16.
 Именно в этой игре за Суперкубок, как раз перед началом 92-ярдового прохода, 
Монтана продемонстрировал, почему его удостоили клички «крутой Джо». В 
соответствии с утверждением оборонца Рэнди Кросса, когда все прочие игроки 
«49-х» собрались в свалку, в предвкушении этого великого прохода, сам Монтана 
смотрел в сторону боковой линии «Бенгалов» со странной улыбкой на лице. Он 
сказал: «Эй, не Джон ли Кенди передо мною? Да, кажется, так». Через десять 
розыгрышей Монтана отдал голевой пас Тейлору, завершившему победную атаку.
 Всю свою спортивную жизнь Монтана действовал с уверенностью рыночного шулера, 
скорее не отдавая пасы, а извлекая козырные карты из своего рукава. Двадцать 
девять раз приводил он свое войско к победе от поражения, когда стрелка часов 
на табло уже отмеривала последнюю минуту игры.
 Когда травмы начали угрожать его величию и огонь славы начал уже угасать, он 
сумел вновь заставить его ярко вспыхнуть в новой волевой победе, на сей раз в 
1993 году в составе «Вождей» из Канзас-Сити, когда он вывел их к первой победе 
в чемпионате Западного дивизиона АФК после 1971 года, а потом – вопреки всему – 
спас две игры в стадии плей-офф, одержав еще две волевые победы – двадцать 
восьмую и двадцать девятую в его послужном списке в НФЛ.
 Джо Монтана всегда играл, полагая, что слабость воли стоит не более клочка 
бумаги. И при всем этом сия «золушка» в шиповках одержала больше волевых побед, 
чем Фрэнк Синатра и Сара Бернар взятые вместе.




 ЛАРРИ БЁРД
  (родился в 1956 г.) 


 Если впервые поглядев на Ларри Бёрда вы могли подумать, что перед вами будущая 
баскетбольная суперзвезда, то можно было бы точно сказать, что в голове у вас 
бо-ольшой беспорядок. Перед вами стоял явный герой пьесы под названием «Белый 
человек прыгать не умеет», но чтобы суперзвезда – да он не прошел бы 
элементарного медицинского освидетельствования на это звание. Для начала он 
просто не был способен бегать и скорее ковылял на утиных ножках, явно не 
слишком знакомых друг с другом. Потом был его бросок, скромное движение, 
начинавшееся примерно от уха, а потом посылавшее мяч к корзине невысоко, в 
обманчивой близости от рук защитников. Завершалось все его неспособностью к 
прыжку, недостатком, который в раздевалках НБА зовется «болезнью белого 
человека», поводом для его же собственной шутки: «Когда я прыгаю, под мои кеды 
и бумажки не пропихнешь».
 Как же мог игрок, обладающий таким количеством атлетических недостатков, 
сделаться одним из величайших спортсменов всех времен? Должно быть, дело было в 
одном из непонятных компонентов, составлявших вместе Ларри Бёрда, величину, 
заметно превышавшую сумму составлявших ее частей. «Баскетбол никогда не был для 
меня отдыхом. Он был скорее моей любовью. Я просто играл в баскетбол и всегда 
пытался сделать все возможное, чтобы победить», – говорил он, пытаясь объяснить,
 что же заставляло Ларри бегать, бросать, прыгать – и побеждать.
 Невероятный подъем Бёрда к достоинству суперзвезды начался в самом 
неподходящем для этого городке Френч-Лик, Индиана, селении столь небольшом, что 
проезжавшие сквозь него водители полагали, что проезжают через местечко под 
названием «Ограничение Скорости». Там он искал утешения в своей «любви», 
спасаясь в ней от жестокой реальности маленького городка, и сердце его искало 
спасения в «Городской Игре». Высокий и неловкий подросток, наделенный хлопковой 
шевелюрой и подбородком упрямца, юный Бёрд во время своего обучения в выпускном 
классе средней школы «Спрингс-Вэлли» в среднем забрасывал 31 очко, подбирал 21 
отскок и делал 9 передач, попав при этом в сборную штата.
 На тренеров колледжей, однако, его мастерство особенного впечатления не 
производило. Тренер Джо Б. Халл из Кентукки, просмотрев его, решил, что Бёрд 
слишком нетороплив, чтобы включиться в быстрый баскетбол, исповедовавшийся 
«Дикими Кошками». Бобби Найт из Индианы, просмотрев юношу в действии, покачал 
головой и произнес: «Этому парню еще нужно научиться броску в прыжке». Тем не 
менее Найт предложил ему место в Университете Индианы. Однако семнадцатилетнему 
Бёрду, тихому и провинциальному, было не по себе в просторном кампусе 
Блумингтона и, проведя там всего шесть недель, он собрал вещички и возвратился 
во Френч-Лик, где поступил в крохотный местный колледж, Институт Нортвуд, но 
ушел и оттуда, когда узнал, что ему придется проучиться здесь два года, а потом 
поступать в четырехлетний колледж. Вновь возвратившись во Френч-Лик, Бёрд 
поступил на работу. Он водил муниципальную мусорную машину, чтобы помочь матери,
 и поигрывал в баскетбол в рамках ААЮ, очевидно оставив мечты о колледже.
 И в этот самый момент вмешались баскетбольные боги, сошедшие со своих 
спортивных небес, чтобы этот будущий небожитель не остался незамеченным, и на 
молодого человека прямо из синей лазури свалилось предложение из Университета 
штата Индиана. Таким образом, Бёрд поступил в малоизвестное учебное заведение, 
устроившееся, как поют исполнители баллад, «на берегу Вобаша» в Терре-Хауте, 
чтобы выступать за команду, носившую подходящее имечко «Сикаморы».
 Изрядно протерев штаны на скамейке весь свой первый год, проведенный в 
качестве студента, Бёрд отличился