руг закончилось – 7 ноября 1991 года. На созванной «Лейкерс» 
пресс-конференции сотни журналистов и не меньшее количество доброжелателей, 
глотая слезы, узнали от Мэджика, что его анализы выявили положительную реакцию 
на СПИД. «Жизнь продолжается, и я намереваюсь жить счастливо», – сказал он, 
блеснув своей заразительной, так сказать волшебной, улыбкой.
 Но хотя Мэджик оставил НБА в связи с инфицированностью вирусом, который 
вызывает СПИД, его улыбка и дух остались в игре. И на первой из выставочных игр 
«Всех Звезд» НБА три месяца спустя, забросив решающий, победный мяч, он сказал: 
«Я словно бы сидел за своей пишущей машинкой, и она сама напечатала: «Этот 
бросок был моим последним броском», а потом – в Барселоне, где он появился в 
качестве участника «Дрим Тим» и вдохновил сотни атлетов всех стран в матче 
открытия нарушить официальный строй, чтобы взглянуть на всемирную легенду.
 Ирвин Джонсон заслужил свое прозвище «Мэджик», играя так, как надлежит играть: 
ради счастья самой игры. Именно это, наверное, и имел в виду его давний друг и 
соперник Ларри Бёрд, сказав: «Я готов заплатить, чтобы увидеть, как играет 
Мэджик». Никто из спортсменов не был наделен большим обаянием, чем Мэджик.




 ТЕД ВИЛЬЯМС
  (1918—2002) 


 В один из редких моментов откровенности Тед Вильямс однажды отодвинул занавес 
и позволил миру услышать причину, заставлявшую его брать в руки биту, сказав: 
«Все, чего я хочу от жизни, это чтобы когда я иду по улице, люди оборачивались 
и говорили: вот идет самый величайший хиттер из всех, кто жил на свете».
 И многие считали его таким. Например Джимми Дайкс, старый третий бейзмен, 
который часто характеризовал Вильямса следующим образом: «Другого такого 
поганца, другого такого хиттера я еще не видел!» И этой рекомендации более чем 
достаточно. Ведь карьера Дайкса началась в конце 1910-х годов, когда Тай Кобб и 
Джо Джексон были величайшими среди выступавших хиттеров, и продлилась до 1939 
года, первого года выступлений Вильямса в старшей лиге.
 На весенних тренировках перед сезоном 1938 года, рассматривая своих будущих 
товарищей по команде с юношеской надменностью, Вильямс охотно пользовался 
преимуществами своей неопытности. Когда кто-то попытался осадить зарвавшегося 
молокососа и сказал: «Погоди, вот увидишь, как бьет Джимми Фоккс», Вильямс 
ответил: «Пусть Фоккс смотрит, как я бью!»
 Отосланный в Миннеаполис, в команду «Красных Носков» Трипл Эй на предмет 
дальнейшего созревания, Вильямс, пакуя вещички, отважно предсказал, что не 
только вернется, но и превзойдет весь аутфилд «Красных Носков», тандем, 
состоявший из Бена Чэпмена, Дока Крамера и Джо Восмика, имевших по 0,300. В 
ходе своей карьеры Вильямс выполнит оба обещания. И еще не одно другое.
 Никогда не позволявший фортуне подминать его под свою железную пяту, Вильямс 
доказал всем и каждому, что принадлежит к «Большому Шоу», смягчив свое 
путешествие в младшую лигу тем, что возглавил там списки Американской 
ассоциации не менее чем в шести технических характеристиках. В 1939-м он 
продолжил свое наступление на позиции питчеров Американской лиги, возглавив ее 
список по RBI со 145, лучшим из показанных новичком результатов, и бэттингу 0,
327; финишировал вторым по дублям и третьим по круговым пробежкам, набрав 107, 
что опять-таки было лучшим результатом для новичка.
 На деле среди всей этой рекордной статистики, быть может, самой впечатляющей 
была общая сумма его пробежек, что свидетельствует о его метком глазе, что 
подтвердили и флотские врачи, осматривавшие его когда-то как военного летчика, 
и нашедшие, что такое зрение бывает у одного из сотни тысяч человек. Дайкс, как 
мы помним, видевший их всех, только удивлялся: «Если он брал подачу, судьи 
присуждали мяч. Они считали, что он лучше видит зону удара, чем они сами».
 Бобби Шантц, выдающийся питчер своего времени, вспоминал нежелание Вильямса 
замахиваться на мячи, пролетавшие мимо хотя бы на волосок: «Боже, я бросал ему 
такие хитрые мячи, которые мазали всего на долю дюйма, а он просто стоял, не 
думая поднимать биту».
 Но что бы ни было в этом рослом и крепком парне (193 см, 90 кг) – глаз, умение 
владеть битой и безупречное совершенство на месте бэттера – после всего одного 
только года, проведенного им в бейсболе, журналисты вкупе с любителями игры 
начали использовать в отношении его такие определения как «суперзвезда» и 
«великий». Год 1940-й только добавил яркости его блеску, поскольку он брал в 
среднем 0,344, финишировал третьим по подачам и общему количеству баз и 
возглавил список лиги по результативным пробежкам.
 А потом наступил 1941 год.
 В ходе последнего предвоенного сезона Вильямс набил всего лишь 0,406 (впервые 
за восемнадцать лет в истории Американской лиги превзойдя мифический показатель 
в 0,400 – и в последний с тех пор раз); возглавил список лиги по пробежкам 
вокруг базы, результативным пробежкам и выиграл встречу «Всех Звезд» при двух в 
ауте и с девятой пробежки в величайшей из всех когда-либо проведенных игр. На 
деле она оказалась столь драматичной, что обычно многословный Ред Барбер, 
комментировавший матч, буквально онемел, ошеломленный ударом Вильямса, 
пославшего мяч через все крыши.
 Как именно Вильямс превысил отметку в 0,400, представляет собой предмет особой 
песни, позволяющей в чем-то понять