ать – на стадионах родной Чехословакии в 
достаточно зрелом возрасте – девятнадцати лет. В своем самом первом забеге на 
соревнованиях – на 1400 метров он финишировал с ничем не примечательным 
временем 4 минуты 24,6 секунды. Через несколько месяцев кованые сапоги зашагали 
по земле его родного отечества, и Затопек сменил шиповки на армейские сапоги, 
вступив в Чешскую армию, чтобы защитить свою страну от орд немецких захватчиков.
 Во время войны Затопек продолжал тренироваться, пробегая по утрам по меньшей 
мере десять миль, топая тяжелыми армейскими сапогами. А иногда и ночью – в тех 
же сапогах и с фонариком.
 После войны, в 1945 году, Затопек решил доказать, что не тратил времени даром 
и проехал примерно три сотни миль на велосипеде из Праги в Берлин, пригласив 
себя самого на матч союзных войск по легкой атлетике. Ему велели топать 
восвояси и не пачкать чужие полотенца, но Затопек остался и победил на 
дистанции.
 Его появление на международной арене состоялось в 1948 году на Лондонских 
Олимпийских играх, где он победил на дистанции 10000 метров спустя всего два 
месяца после своего первого выступления на ней и финишировал всего в полутора 
метрах за спиной победителя на дистанции 5000 метров на залитой дождем беговой 
дорожке. После этого соревнования началось его победное шествие по стадионам 
континента, почти всегда с рекордным временем на дистанциях от 5000 до 30000 
метров.
 А потом были Олимпийские игры 1952 года в Хельсинки, давшие миру самое 
выдающееся выступление бегуна во всей истории легкой атлетики.
 Затопек начал свою серию с победы на 10000 метров, побив сразу два олимпийских 
рекорда – скорости и драматичности, измотав своих соперников, он выиграл у них 
примерно 100 ярдов.
 Три дня спустя Затопек попытался установить дубль на стайерских дистанциях, не 
покорявшийся ни одному олимпийскому божку после финна Ханнеса Колемайнена, 
который выиграл золото на 5000 и 10000 метров еще в 1912 году. Обладая 
достаточной для этого силой и возможностями, Затопек решил развлечься во время 
предварительных забегов. Во-первых, видели, как он переговаривался с другими 
бегунами на последних кругах дистанции, причем вел, так сказать, живой монолог, 
во-вторых, когда становилось ясно, кто из остальных бегунов пройдет в следующий 
круг, он замедлял бег и позволял остальным четверым победителям обогнать себя – 
ну прямо коп, регулирующий дорожное движение.
 Однако финальный забег оказался куда более серьезным мероприятием не только 
для Затопека, но и для всего мирового спорта. Так во всяком случае казалось. 
Одна из парижских газет вышла с заголовком: «Финал на 5000 метров? Он станет 
атомной бомбой Игр!»
 Бегуны, собравшиеся на стартовой линии, успели добиться немалых достижений в 
настоящем и прошлом и им предстояло еще многого достичь в будущем. На беговой 
дорожке собралось едва ли не рекордное скопление талантов во всей олимпийской 
истории. С самого начала Затопек вместе с фаворитом из Германии Хербертом Шаде; 
франко-алжирцем Аленом Мимуном; Крисом Чатевеем, который впоследствии 
прославится как «кролик» Роджера Баннистера; и англичанином Гордоном Пири 
оторвались от группы, с полным безразличием к судьбе всех остальных. Круг 
сменялся кругом, лидерство в рыцарственной манере переходило от одного бегуна к 
другому, и уже казалось, что победить может любой из пятерых.
 Колокол перед последним кругом прозвучал словно пушечный выстрел приступающей 
к сражению армии, и Затопек, с таким выражением на лице, словно боги уже успели 
крепко насолить ему, а теперь наконец собрались уничтожить, выдвинулся на 
первое место. Его примеру последовал Шаде. Потом на противоположной от финиша 
прямой сделал свой ход Чатевей, вышедший вперед и опередивший наседавших ему на 
пятки Мимуна и Шаде, отодвинув Затопека на четвертое место. На последней кривой 
Затопек, внешне являя собой самого утомленного, несчастного и негодующего на 
судьбу бегуна, понесся, в соответствии со словами одного из обозревателей, «как 
если бы ему в каждую шиповку подложили по скорпиону». Его красная майка 
раскачивалась пока за спинами остальных. Но каждый вымученный шаг выдвигал его 
вперед и наконец принес победу с отрывом в пять ярдов от финишировавшего вторым 
Мимуна и олимпийским рекордом 14:06,6.
 Результат этот был и рекордом Чехословакии, и, можно сказать, дважды рекордом. 
С Олимпийских игр 1912 года никто не побеждал сразу на 5000 и 10000 метров. 
Теперь Эмилю Затопеку принадлежал дубль на обеих дистанциях, причем в обоих 
случаях с олимпийскими рекордами. Но он еще не закончил своих выступлений – ему 
предстояло добиться еще многого.
 И даже очень многого. В тот же самый день, когда Затопек победил на дистанции 
5000 метров, его жена Дана Затопкова завоевала золотую медаль в метании копья. 
С улыбкой на обветренной физиономии Затопек молвил: «В настоящее время личный 
зачет в Олимпийских играх семейства Затопеков составляет 2:1. Результат слишком 
шаткий. И чтобы сохранить свой престиж, я попытаюсь улучшить его в соревновании 
марафонцев». Однако на победу его рассчитывать всерьез не приходилось, так как 
Затопек никогда не бегал эту дистанцию.
 Однако Затопек просто все хорошо просчитал, когда попытался посягнуть на 
беспрецедентный «хет-трик». Привыкнув к традиционным дистанциям, Затопек не 
смущался отсутствием или наличием публики; его тревожила только возможность 
существования таких стратегий бега, о которых он не знал, поскольку воды сии 
оставались для него неведомыми. Всегда интересным образом толковавший свой бег 
и соперников, Затопек решил следовать манере бегуна, которого он считал 
фаворитом, Джима Петерса из Великобритании, всего лишь за шесть недель до того 
показавшего лучший результат во всей истории марафона. Отыскав номер Петерса в 
утренних газетах, Затопек нашел ег