только филировать звук в трели, но и исполнять самые трудные и быстрые 
украшения до тех пор, пока его наконец не заставила остановиться овация 
слушателей. Этим днем можно датировать начало его неизменного превосходства над 
всеми современниками».
      В 1722 году Фаринелли впервые выступил в опере Метастазио «Angelica», и с 
тех пор возникла его сердечная дружба с молодым поэтом, который называл его не 
иначе как «caro gemello» («дорогой братишка»). Такие отношения поэта и «музико» 
характерны для данного периода развития итальянской оперы.
      В 1724 году Фаринелли исполняет свою первую мужскую партию, и вновь успех 
по всей Италии, которая в тот период знает его под именем Il Ragazzo (Мальчик). 
В Болонье он поет вместе со знаменитым «музико» Бернакки, который старше его на 
двадцать лет. В 1727 году Карло просит Бернакки давать ему уроки пения.
      В 1729 году они вместе поют в Венеции с кастратом Черестини в опере Л. 
Винчи. В следующем году певец с триумфом выступает в Венеции в опере своего 
брата Рикардо «Идаспе». После исполнения двух виртуозных арий публика приходит 
в исступление! С таким же блеском он повторяет свой триумф в Вене, во дворце 
императора Карла VI, приумножив «вокальную акробатику», чтобы ослепить Его 
Величество.
      Император весьма дружески советует певцу не увлекаться виртуозными 
трюками: «Эти гигантские скачки, эти бесконечные ноты и пассажи, ces notes qui 
ne finissent jamais, только изумляют, а для вас уже настало время пленять; вы 
слишком расточительны в дарах, которыми осыпала вас природа; если вы хотите 
достичь сердца, вы должны избрать более ровный и простой путь». Эти немногие 
слова почти в корне изменили манеру его пения. С этого времени он соединял 
патетическое с живым, простое с возвышенным, тем самым в равной мере восхищая и 
изумляя слушателей.
      В 1734 году певец приехал в Англию. Никола Порпора в самый разгар своей 
борьбы с Генделем попросил Фаринелли дебютировать в лондонском Королевском 
театре. Карло выбирает оперу А. Хассе «Артаксеркс». Он дополнительно включает в 
нее пользовавшиеся успехом две арии своего брата.
      «В знаменитой арии „Son qual nave“, сочиненной его братом, первую ноту он 
начинал с такой нежностью и постепенно усиливал звук до такой потрясающей мощи, 
а затем точно так же ослаблял к концу, что аплодировали ему целых пять минут, – 
отмечает Ч. Берни. – После этого он показал такой блеск и быстроту пассажей, 
что скрипачи того времени с трудом поспевали за ним. Короче говоря, он был 
настолько выше всех других певцов, насколько знаменитый конь Чилдерс 
превосходил всех остальных скаковых лошадей, но Фаринелли выделялся не только 
подвижностью, он теперь соединял в себе преимущества всех великих певцов. В его 
голосе были сила, сладость и диапазон, а в его стиле – нежность, грация и 
быстрота. Он, безусловно, обладал качествами неведомыми до него и не 
встречавшимися после него ни у одного человеческого существа; качествами 
неотразимыми и покорявшими каждого слушателя – ученого и невежду, друга и 
врага».
      После спектакля зрители кричали: «Фаринелли – Бог!» Фраза облетает весь 
Лондон. «В городе, – пишет Д. Хоукинс, – слова о том, что те, кто не слышал, 
как поет Фаринелли, и не видел, как играет Фостер, недостойны появляться в 
приличном обществе, буквально вошли в поговорку».
      Толпы поклонников собираются у театра, в котором двадцатипятилетний певец 
получает жалованье, равное жалованью всех участников труппы вместе взятых. 
Певец получал две тысячи гиней в год. Кроме того, большие суммы Фаринелли 
зарабатывал в своих бенефисах. К примеру, он получал двести гиней от принца 
Уэльского, а от испанского посла 100 гиней. В общей сложности итальянец за год 
богател на сумму пять тысяч фунтов.
      В мае 1737 года Фаринелли отправился в Испанию с твердым намерением 
вернуться в Англию, где заключил договор с знатью, тогда управлявшей оперой, 
для выступлений на будущий сезон. На пути он пел для короля Франции в Париже, 
где, по свидетельству Риккобони, очаровал даже французов, в то время вообще 
ненавидевших итальянскую музыку.
      В день приезда «музико» выступил перед королем и королевой Испании и 
долгие годы не пел публично. Ему назначили постоянный пенсион – около 3000 
фунтов стерлингов в год.
      Дело в том, что испанская королева пригласила Фаринелли в Испанию с 
тайной надеждой вывести своего мужа Филиппа V из состояния депрессии, 
граничащей с безумием. Тот постоянно жаловался на ужасные головные боли, 
запирался в одной из комнат дворца Ла Гранха, не мылся и не менял белья, считая 
себя умершим.
      «Филипп был потрясен первой же арией, исполненной Фаринелли, – сообщал в 
своем донесении посол Великобритании сэр Уильям Кока. – С окончанием второй он 
послал за певцом, расхвалил его, пообещав дать ему все, что он только пожелает. 
Фаринелли попросил его лишь встать, умыться, переодеться и провести заседание 
кабинета министров. Король повиновался и с тех пор выздоравливает».
      После этого Филипп каждый вечер зовет Фаринелли к себе. В течение десяти 
лет певец не выступал перед публикой, так как каждый день пел королю четыре 
любимые арии, две из которых сочинены Хассе, – «Pallido il sole» и «Per questo 
dolce amplesso».
      Менее чем через три недели после приезда в Мадрид Фаринелли назначается 
придворным певцом короля. Монарх уточнил, что певец подчиняется только лишь ему 
и королеве. С тех пор Фаринелли пользуется огромной властью при испанском дворе,
 но никогда ею не злоупотребляет. Стремится лишь облегчить болезнь короля, 
защитить артистов придворного театра и заставить своих зрителей любить