меня. Она удивительно просто ведет сцену сумасшествия, голос у нее чистый, 
высокий, мягкий, ни одной крикливой ноты, так и баюкает. Весь образ Марфы полон 
такой нежности, лиризма, чистоты – просто из головы у меня не выходит».
      Разумеется, оперный репертуар Забелы не ограничивался музыкой автора 
«Царской невесты». Она была отличной Антонидой в «Иване Сусанине», 
проникновенно пела Иоланту в одноименной опере Чайковского, ей удавался даже 
образ Мими в «Богеме» Пуччини. И все же наибольший отклик вызывали в ее душе 
русские женщины РимскогоКорсакова. Характерно, что и его романсы составляли 
основу камерного репертуара ЗабелыВрубель.
      В самой горестной судьбе певицы было чтото от героинь РимскогоКорсакова.
 Летом 1901 года у Надежды Ивановны родился сын – Саввочка. Но уже через два 
года он заболел и умер. К тому добавилась и душевная болезнь мужа. Врубель умер 
в апреле 1910 года. Да и сама ее творческая карьера, во всяком случае 
театральная, была несправедливо короткой. После пяти лет блистательных 
выступлений на сцене Московской частной оперы, с 1904 по 1911 год 
ЗабелаВрубель служит в Мариинском театре.
      Мариинский театр имел более высокий профессиональный уровень, но в нем 
отсутствовала атмосфера праздника, влюбленности, которая царила в театре 
Мамонтова. М.Ф. Гнесин писал с огорчением: «Когда я однажды попал в театр на 
„Садко“ с ее участием, я не мог не огорчиться какойто ее незаметностью в 
спектакле. Внешний облик ее, да и пение были для меня обаятельны попрежнему, и 
все же это была по сравнению с прежним как бы нежная и несколько тусклая 
акварель, лишь только напоминающая картину, написанную масляными красками. 
Вдобавок окружение ее на сцене было лишено поэзии. Сухость, присущая 
постановкам в казенных театрах, чувствовалась во всем».
      На императорской сцене ей так и не довелось исполнить партию Февронии в 
опере РимскогоКорсакова «Сказание о невидимом граде Китеже». А современники 
утверждают, что на концертной эстраде эта партия звучала у нее великолепно.
      Но камерные вечера ЗабелыВрубель продолжали привлекать внимание истинных 
ценителей. Последний ее концерт состоялся в июне 1913 года, а 4 июля 1913 года 
Надежды Ивановны не стало.
      
ЛЕОНИД СОБИНОВ
(1872–1934)
      
      Крупнейший советский музыковед Борис Владимирович Асафьев назвал Собинова 
«родником русской вокальной лирики». Его достойный наследник Сергей Яковлевич 
Лемешев писал: «Значение Собинова для русского театра необычайно велико. Он 
совершил настоящий переворот в оперном искусстве. Верность реалистическим 
принципам театра сочеталась в нем с глубоко индивидуальным подходом к каждой 
роли, с неустанной, поистине исследовательской работой. Готовя роль, он изучал 
огромное количество материала – эпоху, ее историю, политику, ее быт. Он всегда 
стремился к созданию характера естественного и правдивого, к передаче сложной 
психологии героя». «Чуть духовный мир прояснится, – писал он о своей работе над 
ролью, – невольно и фразу произносишь иначе». Если басы с приходом Шаляпина на 
сцену поняли, что не могут петь так, как они пели раньше, то это же поняли 
лирические тенора с приходом Собинова".
      Леонид Витальевич Собинов родился в Ярославле 7 июня 1872 года. Дед и 
отец Леонида служили у купца Полетаева, развозили по губернии муку, а господам 
платили оброк. Обстановка, в которой жил и воспитывался Собинов, не 
благоприятствовала развитию его голоса. Отец был суров характером и далек от 
какого бы то ни было искусства, но мать хорошо исполняла народные песни и учила 
петь сына.
      Леня детские и юношеские годы провел в Ярославле, здесь он окончил 
гимназию. Сам Собинов позднее рассказывал в одном из писем:
      "Последний год, когда я кончил гимназию, в 1889/90 году, у меня появился 
тенорок, которым я начал подпевать в духовном гимназическом хоре.
      Кончена гимназия. Я в университете. Здесь опять меня инстинктивно тянуло 
в кружки, где пели… С такой компанией я познакомился, дежурил ночь за билетами 
у театра.
      …Мои приятели хохлы пошли в хор и потянули меня. Кулисы были для меня 
всегда местом священным, а поэтому я всецело отдался новому занятию. 
Университет отошел на второй план. Большого музыкального значения мое 
пребывание в хоре, конечно, не имело, но любовь к сцене высказывалась ясно. 
Попутно я пел еще в духовном студенческом хоре, который в этот год основался в 
университете, и в светском. В обоих хорах я участвовал затем все четыре года, 
пока был в университете… мысль о том, что надо бы поучиться петь, приходила в 
голову все назойливей и назойливей, но средств не было, и я не раз проходил по 
Никитской, по дороге в университет, мимо Филармонического училища с тайной 
мыслью, а не зайти ли и не попросить, чтобы поучили. Судьба мне улыбнулась. В 
одном из студенческих концертов П.А. Шостаковский познакомился с несколькими 
студентами, в том числе и со мной, попросил нас принять участие в хоре училища, 
где тогда ставилась для экзамена «Сельская честь» Масканьи… На прощанье 
Шостаковский предложил мне серьезно поучиться в будущем году, и действительно, 
в 1892/93 году я был принят бесплатно учеником в класс Додонова. Принялся за 
дело я очень ретиво и посещал все обязательные курсы. Весной был первый экзамен,
 и меня перевели сразу на 3й курс, поставив за какуюто классическую арию 4 
1/2. В 1893/94 году Филармоническое общество, в числе некоторых его директоров, 
основало итальянскую оперу… Общество имело в виду создать для учеников училища 
нечто вроде школсцен, и ученики исполняли там незначительные партии. Попал в