Тамберлик относился уже к новой исполнительской волне. Он являлся 
выдающимся интерпретатором Верди. Впрочем, с таким же успехом он пел и в операх 
Россини и Беллини, хотя поклонники старой школы находили, что он чрезмерно 
драматизирует лирические партии. В операх Россини наряду с Арнольдом высшую 
победу Тамберлик одержал в труднейшей партии Отелло. По общему мнению, как 
певец он в ней сравнялся с Рубини, а как актер превзошел его.
      В отзыве Ростислава читаем: «Отелло – лучшая роль Тамберлика… В других 
ролях у него есть замечательные проблески, увлекающие моменты, но здесь каждый 
шаг, каждое движение, каждый звук строго обдуманны и даже некоторые эффекты 
пожертвованы в пользу общего художественного целого. Гарсиа и Донзелли (мы не 
упоминаем о Рубини, который пел эту партию превосходно, но играл весьма плохо) 
изображали Отелло в виде какогото средневекового паладина, с рыцарскими 
замашками, вплоть до минуты катастрофы, во время которой Отелло вдруг 
преобразовывался в кровожадного зверя… Тамберлик понял характер роли совершенно 
иначе: он изобразил полудикого мавра, случайно поставленного во главе 
венецианской армии, взысканного почестями, но вполне сохранившего 
недоверчивость, скрытность и необузданную суровость, свойственную людям его 
племени. Немалых требовалось соображений для того, чтобы сохранить мавру, 
возвеличенному обстоятельствами, приличное достоинство и с тем вместе выказать 
оттенки первобытной, грубой природы. Вот задача или цель, к которой стремился 
Тамберлик до той минуты, когда Отелло, обманутый хитрою клеветою Яго, 
сбрасывает с себя личину восточного достоинства и предается всей пылкости 
необузданной, дикой страсти. Знаменитое восклицание: si dopo lei toro! оттого 
именно и потрясает слушателей до глубины души, что оно вырывается из груди как 
вопль уязвленного сердца… Мы убеждены, что главнейшая причина производимого им 
впечатления в этой роли происходит именно от умного понимания и искусного 
изображения характера Шекспирова героя».
      В интерпретации Тамберлика наибольшее впечатление производили не 
лирические или любовные сцены, а призывногероические, патетические. Очевидно, 
что он не принадлежал к певцам аристократического склада.
      Так же считал и русский композитор и музыкальный критик А.Н. Серов, 
которого нельзя было отнести к числу поклонников таланта Тамберлика. Что, 
впрочем, не мешает ему (возможно, и против воли) отметить и достоинства 
итальянского певца. Вот отрывки из его рецензии на спектакль Мейербера «Гвельфы 
и гибеллины» в Большом театре. Здесь Тамберлик исполняет партию Рауля, которая, 
по мнению Серова, ему совершенно не подходит: "Гн Тамберлик в первом акте 
(соединяющем 1й и 2й акты оригинальной партитуры) был как будто не на своем 
месте. Романс с аккомпанементом альта прошел бесцветно. В той сцене, где гости 
Неверса смотрят в окно, чтоб разглядеть, какая именно дама пришла на свидание с 
Неверсом, г. Тамберлик не обратил достаточного внимания на то, что Мейерберовы 
оперы требуют постоянно драматической игры даже в тех сценах, где голосу не 
дано ничего, кроме коротких, отрывочных реплик. Исполнитель, который не входит 
в положение представляемого им лица, который на итальянский манер ждет только 
своей арии или большого соло в morceaux densemble, далек от требований 
Мейерберовой музыки. Этот же недостаток резко выступил в финальной сцене акта. 
Разрыв с Валентиной перед отцом ее, в присутствии принцессы и всего двора не 
может не вызвать сильнейшего волнения, всего пафоса оскорбленной любви в Рауле, 
а г. Тамберлик остался будто посторонним свидетелем всего, что около него 
совершилось.
      Во втором акте (третьем акте оригинала) в знаменитом мужском септете 
партия Рауля блистает чрезвычайно эффектным возгласом на очень высоких нотах. 
На такие возгласы г. Тамберлик герой и, разумеется, воодушевил всю публику. 
Тотчас потребовали повторения этого отдельного эффекта, несмотря на неразрывную 
связь его с прочим, несмотря на драматический ход сцены…
      …Большой дуэт с Валентиной был исполнен и со стороны г. Тамберлика с 
увлечением и прошел блистательно, только постоянное колебание, колыхание звука 
в голосе г. Тамберлика вряд ли соответствует намерениям Мейербера. От этой 
манеры нашего tenore di forza постоянно дрожать голосом случаются места, где 
решительно все мелодические ноты, написанные композитором, сливаются в какойто 
общий, неопределенный звук.
      …В квинтете первого действия является на сцену герой пьесы – атаман 
разбойничьей шайки ФраДьяволо под видом щеголеватого маркиза СанМарко. Гна 
Тамберлика в этой роли можно только пожалеть. Наш Отелло не знает, бедный, как 
сладить с партией, написанной в регистре невозможном для певца итальянского.
      …ФраДьяволо относят к ролям теноров играющих (spieltenor). Гн 
Тамберлик в качестве виртуоза итальянского принадлежит скорее к тенорам 
неиграющим, и так как вокальная сторона его партии в этой пьесе очень для него 
неудобна, то ему здесь решительно негде высказаться".
      Но такие роли, как Рауль, всетаки исключение. Тамберлика отличали 
совершенство вокальной техники, глубокая драматическая выразительность. Даже на 
склоне лет, когда разрушительное воздействие времени сказалось на его голосе, 
пощадив только верхи, Тамберлик поражал проникновенностью исполнения. Среди его 
лучших партий – Отелло в одноименной опере Россини, Арнольд в «Вильгельме 
Телле», Герцог в «Риголетто», Иоанн в «Пророке», Рауль в «Гугенотах», 
Мазаньелло в «Немой из Портичи», Манрико в «Трубадуре», Эрнани в одноименной 
опере Верди, Фауст.
      Тамберлик был человеком прогрессивных политических взглядов. Находясь в 
Мадриде в 1868 году, он приветствовал начавшуюся революцию и, рискуя жизнью, в 
присутствии монархистов исполнял «Марсельезу». После гастрольного турне по 
Испании в 1881–1882 годах певец оставил сцену.