лепетать, сразу же запела. Это были первые вокализы той, кому суждено было 
впоследствии стать прославленной Марией Малибран. Поначалу, пока не прозвучал 
дуэт Нодзари и Дарданелли, публика была настроена враждебно и сурово. Но дуэт 
этот растопил лед. А потом, когда была исполнена чудесная минорная мелодия, 
восторженные, экспансивные, темпераментные неаполитанцы уже не в силах были 
сдерживать свои чувства, забыли про свои предвзятость и предубеждение и 
разразились невероятной овацией».
      Роль английской королевы Елизаветы стала, по свидетельствам современников,
 одним из лучших созданий Кольбран. Тот же Стендаль, отнюдь не питавший 
симпатий к певице, вынужден был признать, что здесь она превзошла самое себя, 
продемонстрировав «невероятную гибкость голоса» и талант «великой трагической 
актрисы».
      Выходную арию в финале – «Прекрасная, благородная душа», – чудовищно 
трудную для исполнения, Изабелла спела превосходно! Ктото верно тогда заметил: 
ария была подобна шкатулке, раскрыв которую Изабелла смогла продемонстрировать 
все драгоценности своего голоса.
      Россини не был тогда богат, но он мог подарить своей возлюбленной больше 
чем бриллианты – партии романтических героинь, писавшиеся специально для 
Кольбран, в расчете на ее голос и внешность. Коекто даже упрекал композитора в 
том, что он «жертвовал выразительностью и драматизмом ситуаций в угоду узорам, 
которые вышивала Кольбран», и, таким образом, изменил себе. Конечно, сейчас 
вполне очевидно, что упреки эти были необоснованными: вдохновленный своей 
«прелестной подругой», Россини творил неустанно и самозабвенно.
      Спустя год после оперы «Елизавета, королева Англии» Кольбран впервые поет 
Дездемону в новой опере Россини «Отелло». Она особо выделялась даже среди 
великолепных исполнителей: Нодзари – Отелло, Чичимарра – Яго, Давид – Родриго. 
Кто мог устоять перед волшебством третьего акта? Это была буря, сокрушавшая все,
 буквально разрывавшая душу на части. И посреди этой бури – островок 
спокойствия, тихий и очаровательный, – «Песнь ивы», которую Кольбран исполнила 
с таким чувством, что растрогала весь зал.
      В дальнейшем Кольбран исполнила еще немало россиниевских героинь: Армиду 
(в одноименной опере), Эльчию («Моисей в Египте»), Елену («Дева озера»), 
Эрмиону и Зельмиру (в одноименных операх). В ее репертуар также входили 
сопрановые партии в операх «Сорокаворовка», «Торвальдо и Дорлиска», «Риччардо 
и Зораида».
      После премьеры 5 марта 1818 года в Неаполе «Моисея в Египте» местная 
газета писала: «Казалось, что „Елизавета“ и „Отелло“ не оставили синьоре 
Кольбран надежд на новые театральные лавры, но в роли нежной и несчастной 
Эльчии в „Моисее“ она показала себя еще выше, нежели в Елизавете и Дездемоне. 
Ее игра высоко трагична; ее интонации сладостно проникают в сердце и наполняют 
его блаженством. В последней арии, которая по правде выразительности, по своему 
рисунку и колориту является одной из наиболее прекрасных у нашего Россини, души 
слушателей испытали сильнейшее волнение».
      На протяжении шести лет Кольбран и Россини то сходились, то вновь 
расставались.
      "Потом, во времена «Девы озера», – пишет А. Фраккароли, – которую он 
написал специально для нее, и которую публика так несправедливо освистала на 
премьере, Изабелла стала очень ласкова с ним. Наверное, она впервые в жизни 
испытала трепетную нежность, доброе и чистое чувство, какого не знала прежде, 
почти материнское желание утешить этого большого ребенка, впервые открывшегося 
ей в минуту печали, сбросив привычную маску насмешника. Тогда она поняла, что 
жизнь, которую она вела прежде, больше не устраивает ее, и открыла ему свои 
чувства. Ее искренние слова любви доставили Джоаккино неведомую ранее огромную 
радость, потому что после невыразимо светлых слов, которые говорила ему в 
детстве мать, он обычно слышал от женщин только привычные ласковые слова, 
выражающие чувственное любопытство в порыве быстро вспыхивающей и столь же 
быстро гаснущей страсти. Изабелла и Джоаккино стали думать о том, что неплохо 
было бы соединиться в браке и жить не разлучаясь, вместе работать в театре, 
который так часто приносил им почести триумфаторов.
      Пылкий, но практичный, маэстро не забывал и о материальной стороне, 
находя, что союз этот хорош со всех точек зрения. Он получал такие деньги, 
какие никогда еще не зарабатывал ни один другой маэстро (не очень много, потому 
что труд композитора плохо вознаграждался, но, в общемто, достаточно, чтобы 
жить вполне обеспеченно). И она была богата: у нее имелись имения и вложенные в 
дело капиталы в Сицилии, вилла и земли в Кастеназо, в десяти километрах от 
Болоньи, которые отец ее приобрел у испанского колледжа во времена французского 
нашествия и оставил ей в наследство. Ее капитал составлял сорок тысяч римских 
скудо. Кроме того, Изабелла была знаменитой певицей, и голос ее приносил ей 
огромные деньги, а рядом с таким прославленным композитором, которого рвут на 
части все импресарио, доходы ее увеличатся еще больше. И маэстро тоже 
обеспечивал свои оперы великолепной исполнительницей".
      Бракосочетание состоялось 6 марта 1822 года в Кастеназо, недалеко от 
Болоньи, в часовне Верджине дель Пилар на вилле Кольбран. К тому времени стало 
ясно, что лучшие годы певицы уже позади. Вокальные трудности бельканто стали ей 
не по силам, нередки фальшивые ноты, пропали гибкость и блеск голоса. В 1823 
году Изабелла Кольбран в последний раз представила публике новую оперу Россини 
– «Семирамида», один из его шедевров.
      В «Семирамиде» Изабелла получила одну из «своих» партий – партию королевы,
 властительницы оперы и вокала. Благородная осанка, импозантность, незаурядный 
талант трагической актрисы, необыкновенные вокальные возможности – все это