Остальное время певца принадлежит камерной музыке.
      Основную часть концертного репертуара ФишераДискау составляет вокальная 
лирика композиторовромантиков. Фактически вся история немецкой песни – от 
Шуберта до Малера, Вольфа и Рихарда Штрауса – запечатлена в его программах. Он 
явился не только непревзойденным интерпретатором множества известнейших 
произведений, но и вызвал к новой жизни, заново подарил слушателям десятки 
творений Бетховена, Шуберта, Шумана, Брамса, почти полностью исчезнувших из 
концертной практики. И по открытому им пути пошли многие талантливые 
исполнители.
      Все это море музыки зафиксировано им на пластинках. И по количеству, и по 
качеству записей ФишерДискау, безусловно, занимает одно из первых мест в мире. 
Он поет в студии с той же ответственностью и с тем же напряженным творческим 
волнением, с которым выходит к публике. Слушая его записи, трудно отрешиться от 
мысли, что исполнитель поет для вас, находясь гдето здесь, рядом.
      Мечта стать дирижером не отставляла его, и в 1973 году он взял в руки 
дирижерскую палочку. После этого любители музыки получили возможность 
познакомиться с его транскрипцией некоторых симфонических произведений.
      В 1977 году и советские слушатели смогли воочию убедиться в мастерстве 
ФишераДискау. В Москве он вместе со Святославом Рихтером исполнял песни 
Шуберта и Вольфа. Вокалист Сергей Яковенко, делясь своими восторженными 
впечатлениями, подчеркивал: «Певец, на наш взгляд, как бы переплавил в единое 
целое принципы немецкой и итальянской вокальных школ… Мягкость и эластичность 
звучания, отсутствие горлового призвука, глубокое дыхание, выровненность 
регистров голоса – все эти черты, свойственные лучшим итальянским мастерам, 
присущи и вокальной манере ФишераДискау. Прибавьте к этому бесконечные 
градации в произнесении слова, инструментальность звуковедения, мастерское 
владение pianissimo, и мы получим почти идеальную модель для исполнения и 
оперной музыки, и камерной, и кантатноораториальной».
      Не осталась нереализованной и еще одна мечта ФишераДискау. Хотя он не 
стал профессиональным музыковедом, однако написал на редкость талантливые книги 
о немецкой песне, о вокальном наследии любимого Шуберта.
      
ИРИНА АРХИПОВА
(1925)
      
      Вот лишь несколько выдержек из огромного числа статей, посвященных 
Архиповой:
      «Голос Архиповой технически отточен до совершенства. Он поразительно 
ровно звучит от крайней низкой до самой верхней ноты. Идеальная вокальная 
позиция придает ему несравненный металлический блеск, который помогает даже 
фразам, спетым пианиссимо, нестись над бушующим оркестром» (финская газета 
«Кансануутисет», 1967).
      «Невероятный блеск голоса певицы, его бесконечно меняющаяся окраска, его 
волнообразная гибкость…» (американская газета «Колумбус ситизен джорнел», 1969).

      «Монтсеррат Кабалье и Ирина Архипова – вне всякого конкурса! Они 
единственные и неповторимые в своем роде. Благодаря фестивалю в Оранже нам 
выпало счастье видеть в „Трубадуре“ сразу обеих великих богинь современной 
оперы, всегда встречающих восторженный прием публики» (французская газета 
«Комба», 1972).
      Ирина Константиновна Архипова родилась 2 декабря 1925 года в Москве. 
Ирине не исполнилось еще и девяти лет, когда ее слух, память, чувство ритма 
открыли перед ней двери школы при Московской консерватории.
      "Мне до сих пор вспоминается какаято особая атмосфера, царившая в 
консерватории, даже люди, встретившиеся нам, были какието значительные, 
красивые, – вспоминает Архипова. – Нас принимала благородного вида дама с 
роскошной (как мне тогда представлялось) прической. На прослушивании, как и 
положено, меня попросили чтонибудь спеть, чтобы проверить мой музыкальный слух.
 Что я могла тогда спеть, я – дитя своего времени индустриализации и 
коллективизации? Я сказала, что буду петь «Песню о тракторах»! Потом меня 
попросили спеть чтонибудь другое, например знакомый отрывок из оперы. Я могла 
это сделать, поскольку знала некоторые из них: мама часто напевала популярные 
оперные арии или отрывки, которые передавали по радио. И я предложила: «Буду 
петь хор „Девицыкрасавицы, душенькиподруженьки“ из „Евгения Онегина“». Это 
мое предложение было встречено более благожелательно, чем «Песня о тракторах». 
Затем у меня проверяли чувство ритма, музыкальную память. Отвечала я и на 
другие вопросы.
      Когда прослушивание закончилось, мы остались ждать результатов испытания. 
К нам вышла та красивая женщинапедагог, которая поразила меня своей пышной 
прической, и сказала папе, что я принята в школу. Потом она призналась папе, 
что когда он говорил о музыкальных способностях своей дочери, настаивая на 
прослушивании, то она приняла это за обычное родительское преувеличение и рада, 
что ошиблась, а папа оказался прав.
      Мне сразу купили рояль «Шредер»… Но учиться в музыкальной школе при 
консерватории мне не пришлось. В тот день, на который был назначен мой первый 
урок с педагогом, я тяжело заболела – лежала с высокой температурой, 
простудившись (вместе с мамой и братом) в очереди в Колонный зал во время 
прощания с С.М. Кировым. И началось – больница, осложнения после скарлатины… О 
занятиях музыкой не могло быть и речи, после долгой болезни у меня едва хватило 
сил, чтобы наверстать пропущенное в обычной школе.