решение вождя покинуть богатые провинции Италии. Воинственным галлам и 
германцам, из которых состояли крупные подразделения армии Спартака, казалось 
оскорбительным начать отступление после стольких одержанных над римлянами побед.

      Отряд в тридцать тысяч человек под командованием Крикса отделился от 
армии Спартака, вскоре был настигнут консулом Геллием возле горы Гарган и 
полностью уничтожен. Погиб и сам Крикс. Этот настолько опечалило предводителя 
восставших, что он позже устроил в память о друге настоящие гладиаторские бои, 
в которых вместо гладиаторов сражались пленные римляне.
      А вот Лентулу, который преследовал Спартака, повезло меньше. Войска рабов 
наголову разгромили его армию, а затем и армию подоспевшего на помощь Геллия. 
Спартак продолжал быстро уходить из Италии и вскоре вступил на территорию 
Цизальпийской Галлии, где, как пишет Плутарх, «навстречу же ему во главе 
десятитысячного войска выступил Гай Кассий Лонгин Вар, наместник той части 
Галлии, что лежит по реке Паду. В завязавшемся сражении претор был разбит 
наголову, понес огромные потери в людях и сам едва спасся бегством».
      Это был апогей триумфа полководца Спартака. По некоторым источникам, 
численность его армии доходит до 120 тысяч человек. Перед ним открыта свободная 
дорога в Трансальпийскую Галлию…
      И вдруг Спартак поворачивает обратно в Италию.
      Неожиданное известие о том, что армия восставших движется обратно, 
вызвала в Риме панику, какой не знали со времен войны с Ганнибалом. Всеобщее 
смятение только усилила неудачная попытка обоих консулов остановить Спартака в 
Пицене. Аппиан утверждает, что Спартак планировал нанести удар по самому Риму, 
и рисует при этом красноречивую картину подготовки к форсированному броску: «Он 
приказал сжечь весь лишний обоз, убить всех пленных и перерезать вьючный скот, 
чтобы идти налегке. Перебежчиков, во множестве приходивших к нему, Спартак не 
принимал».
      Перед лицом столь грозных событий стало ясно, что к Спартаку надо 
относиться как к самому страшному из всех врагов Рима. Сторонники Помпея в 
Сенате требовали немедленно отозвать его войска из Испании и передать этому 
опытному и удачливому полководцу всю полноту власти в войне с мятежными рабами. 
Спартак наверняка учитывал такую опасность. До сих пор ему приходилось 
сражаться с достаточно многочисленными, но слабыми, наспех собранными войсками 
римлян. По свидетельству Аппиана, войска, сражавшиеся с восставшими, состояли 
«не из граждан, а из всяких случайных людей, набранных наспех и мимоходом». 
Главные армии Рима находились далеко от Италии: в Испании и Фракии, где 
могуществу Республики угрожали Серторий и Митридат VI. Помимо этого на руку 
Спартаку играло общее, признаваемое всеми и не раз выливавшееся в форме 
народных возмущений недовольство городских низов и беднейших крестьян политикой 
Сената. Аристократия и всадники открыто наживались не только за счет почти 
полностью присваиваемой ими добычи из покоренных стран, но и за счет хлебных 
спекуляций. Сильную напряженность вызывал также интенсивно идущий по всей 
Италии процесс захвата земли крупными поместьями, сопровождавшийся разорением 
мелких землевладельцев. Одним словом, Рим испытывал не самые лучшие времена.
      Опасаясь скорого появления у стен города армии рабов, в Риме в большой 
спешке провели выборы нового главнокомандующего. Этот пост без труда получил 
Марк Лициний Красс, человек богатый и могущественный, соперник Помпея в борьбе 
за влияние в Риме. Красс, имевший крупные земельные владения на юге Италии, сам 
пострадал от затянувшейся войны и был заинтересован в ее скорейшем окончании. 
Помимо всего прочего, честолюбивый Красс мечтал хотя бы отчасти сравняться с 
Помпеем в славе полководца. Для этого подходила даже война с мятежными рабами.
      Итак, Красс взялся за дело энергично. В Риме был произведен набор в армию 
в тридцать тысяч человек. Офицерский состав подбирался очень тщательно. Красс 
имел возможность искать нужных ему людей, так как в результате его 
ростовщической деятельности многие молодые аристократы оказались от него в 
полной зависимости и не могли отказаться сопровождать на войну своего кредитора.

      Он повел свою новоиспеченную армию на соединение с войсками консулов, 
которые, после его прибытия в главный лагерь, немедленно вернулись в Рим. В 
войске римлян ввиду непрерывных поражений, которые оно терпело от Спартака, 
настроения были удручающие и даже панические. Красс счел необходимым, перед тем 
как начать действовать, преподать своим солдатам жестокий, но необходимый в 
создавшемся положении урок. Повод для этого не заставил себя ждать. Командир 
Красса, Муммий, посланный с двумя легионами следить за Спартаком, нарушил 
приказ командующего и вступил в сражение с восставшими. В завязавшемся бою 
римляне потерпели очередное поражение и вынуждены были бежать в лагерь, где 
стояли основные силы. Красс приказал отобрать пятьсот зачинщиков бегства и 
подвергнул их децимации, при которой из каждого десятка по жребию отбирается 
один человек, подлежащий казни. Плутарх: «Так Красс возобновил бывшее в ходу у 
древних и с давних пор уже не применявшееся наказание воинов; этот вид казни 
сопряжен с позором и сопровождается жуткими и мрачными обрядами, совершающимися 
у всех на глазах». Такая крутая мера оказалась действенной. Порядок в армии был 
восстановлен.
      Но Спартак уже не собирался штурмовать Рим. Он рассудительно считал, что 
сил у него недостаточно и войско его далеко не в достаточной боевой готовности: 
по пути к столице ни один италийский город не примкнул к мятежникам.
      Снова пройдя вдоль всего северного побережья Италии тем же путем, каким 
двигался во время похода к Альпам, Спартак остановился наконец в городе Фурии у 
самой юговосточной оконечности Апеннинского полуострова, заняв город и