подтверждения перспективности взаимодействия авиации с другими родами войск на 
полигоне под Воронежем для корректировки огня использовался немецкий 
самолетнаводчик. За ходом испытаний наблюдал начальник войскового управления 
рейхсвера генералмайор фон Бломберг. В его докладе они были оценены на 
«отлично». Результатом столь высокой оценки стало решение канцлера Германии 
Брюнинга выделить дополнительные средства для финансирования Липецкой авиашколы.

      Естественно, не обходилось без трагических случаев: не все немцы 
благополучно вернулись домой. Несколько человек погибли в авиакатастрофах во 
время испытательных и тренировочных полетов, происходивших прямо на глазах у 
местных жителей. Пилоты выполняли сложные воздушные фигуры, разгоняли машины до 
предельной скорости, но с управлением не справлялись и врезались в землю 
неподалеку от аэродрома. Прощались с погибшими летчиками непривычно: ни 
оркестра, ни траурных речей. Забирали останки с места катастрофы, клали в 
аккуратные сосновые ящики и отправляли их в Ленинград, а оттуда – морским путем 
в Штеттин. Естественно, все обстоятельства смерти авиаторов тщательно 
скрывались.
      Посредничество между германской стороной и управлением ВВС РККА 
осуществлялось аппаратом особого представительства, оформленным как штаб 4го 
отдельного авиаотряда, именовавшегося в секретных документах «часть А5». Эту 
часть обслуживали 34 советских военнослужащих: летчик, два летчиканаблюдателя, 
остальные – технические специалисты. Для техников и мотористов жилье вообще не 
требовалось, поскольку их набирали из местных. Вольнонаемных и служащих, 
занятых на различных должностях в «Вифупасте», насчитывалось около 300 человек. 
Устроиться в немецкую авиашколу было непросто, работа здесь считалась 
престижной, и поэтому люди ею очень дорожили. Дисциплинарные проступки 
считались большой редкостью. Вступать в какиелибо иные, помимо служебных, 
контакты с иностранцами, а тем более фотографировать их было строжайше 
запрещено. Нарушитель негласных запретов рисковал не только свободой, но и 
жизнью.
      В будни с самого раннего утра педантичные немцы старательно изучали 
теоретические и прикладные дисциплины, совершенствовали летное мастерство на 
различных типах боевых самолетов. Продукты питания и разнообразную мелочь, 
необходимую для комфортного существования, доставляли в Липецк прямо из 
Германии.
      В школе «работали» и агенты немецкой военной разведки абвера. Один из них 
звался Эрнст Борман, однофамилец главного нацистского «партайгеноссе». 
Родившийся в Берлине в 1887 году, Эрнст Борман, превратившийся из простого 
инженера в доктора черной металлургии, позже стал летчикомистребителем. Еще во 
время Первой мировой войны он воевал на Западном фонте и даже блистал в 
воздушных боях, а на заре нацистской партии стал ее убежденным сторонником и 
членом, при этом свободно владел русским языком и органически не переносил 
ничего советского. В Липецке Борман числился главой строительной конторы, и о 
том, что он опытнейший сотрудник абвера, стало известно только когда он позже в 
чине генералмайора оказался в советском плену. При его непосредственном 
участии курсанты в период оттачивания своего мастерства в липецком центре 
производили изучение и облет всего Центральночерноземного района. А когда 
пришло время бомбить Воронеж и другие близлежащие населенные пункты, 
стервятникам Геринга воздушная разведка не понадобилась.
      В общей сложности немцы пробыли в Липецке чуть более восьми лет. После 
прихода к власти Гитлера советскогерманское военное сотрудничество резко пошло 
на убыль. Немцы уже не испытывали особой потребности в военной конспирации, для 
советской стороны сотрудничество было невозможно по политическим мотивам. 
Сначала численность немецкого персонала секретной школы была сокращена до 50 
человек. Наркомат по военным и морским делам организовал ликвидационную 
комиссию по Липецкому учебному центру. 14 сентября 1933 года последние немецкие 
сотрудники оставили город. Все постройки, а также значительная часть 
дорогостоящего оборудования были совершенно бесплатно переданы советской 
стороне.
      Чуть раньше, 5 июля 1933 года, постановлением Реввоенсовета СССР на базе 
бывшей немецкой авиационной школы была создана Высшая летнотактическая школа 
ВВС (ВЛТШ), предназначавшаяся для подготовки и повышения квалификации 
командного состава авиационных частей РККА. Занятия в ней начались в январе 
1934 года, а через шесть с половиной лет, 22 июня 1941 года, те из ее 
выпускников, кто сумел взлететь навстречу превосходящим силам агрессора, 
встретились с «липецкими» немцами в воздушных боях.
      Когда немецкую школу расформировали, с теми, кто готовил к полетам 
аэропланы и был в постоянном контакте с пилотами люфтваффе, стали «разбираться» 
в НКВД. Говорят, что все эти люди, как и их квартирные хозяева, исчезли. Видимо,
 всех их квалифицировали как пособников германских шпионов. Не поздоровилось и 
высшему командованию Красной армии, стоявшему у истоков советсконемецкого 
военного сотрудничества. Одной из первых жертв стал непосредственно 
участвовавший в переговорах с немцами и часто бывавший в Германии маршал 
Тухачевский. Потом был расстрелян начальник разведки НКВД Берзин, а вслед за 
ними – многие другие, причастные к этой тайне.
      Довоенное сотрудничество СССР с Германией, конечно, объективно оказало 
Советскому Союзу помощь в становлении молодой авиации и авиапромышленности. 
Однако немецкие летчики обрели важный для себя неоценимый опыт полетов над 
территорией России, увезли с собой авиационные карты и другие документы. После 
войны стало известно, что в Липецкой авиашколе получили отличную боевую