31 октября 1914 года послы Антанты в Стамбуле потребовали свои 
верительные грамоты, 4 ноября Россия объявила войну Турции, а 5 ноября то же 
самое сделали Англия с Францией. Оттоманскую Империю втянули в европейскую 
свару, не оченьто и спрашивая на то согласия самих янычар и их султана. 
Впавшие в неконтролируемую панику турецкие сановники предлагали самые 
невероятные выходы из сложившейся ситуации, включая и заведомо неосуществимые 
(вроде ареста Сушона и разоружения «Гебена»), но все эти потуги оказались 
тщетными. Туркам недвусмысленно дали понять, что в ответ на любые силовые 
телодвижения с их стороны грозный выходец из преисподней парой бортовых залпов 
превратит сераль султана вместе со всеми его одалисками в груду щебня, обильно 
нашпигованную ошметками человеческой плоти. «Гебен» стоял на рейде перед 
беззащитным городом (береговые батареи фортов прикрывали только входы в Босфор 
и Дарданеллы, да и сами орудия этих батарей находились под контролем германских 
«военных советников») и не обращал внимания на истерические вопли его 
обитателей.
      Черноморские проливы закрылись для торговых судов Антанты, отсекая Россию 
от военной помощи союзников. «Но если бы «Гебен» был атакован и задержан или 
потоплен 4 августа, сомнительно, вступила ли бы Турция в войну на стороне 
центральных держав, и весь ход исторических событий мог бы измениться» – так 
пишет британский историк Герберт Вильсон в своей книге «Линейные корабли в бою».

      По своему воздействию на судьбы множества людей «Гебен» оказался едва ли 
не самым знаменитым и самым таинственным боевым кораблем во всей истории 
человечества: недаром его прозвали «Разрушителем империй» (как минимум двух – 
Российской и Оттоманской). Такой славы не удостоился никакой другой корабль.
      И всетаки вряд ли стоит переоценивать влияние этого знаменитого крейсера,
 истинного исчадия ада, на ход и исход Первой мировой войны и особенного его 
роль в развитии роковых событий в России. Да, Россия очень нуждалась в помощи 
союзников. Да, страшные поражения Русской армии в 1915 году явились прямым 
следствием нехватки вооружения и боеприпасов. Но вряд ли ситуация изменилась бы 
кардинально, останься проливы открытыми.
      «Мысль, что союзники могли снабжать Россию военным имуществом и тем 
помочь ей нанести немцам решительное поражение, была ошибочна, так как в это 
время у них самих на всех фронтах ощущался острый недостаток орудий и снарядов» 
– это тоже вышеупомянутый Герберт Вильсон, современник описываемых событий. 
Россия к 1914 году была самодостаточной страной, промышленность которой 
развивалась куда более бурно, чем в многих других странах. Отрезанная от 
снабжения извне, русская армия в 1916 году, уже после катастрофы года 1915го, 
нанесла АвстроВенгрии такой удар, от которого та так и не смогла оправиться. 
Наивно полагать, что солдаты Брусилова шли в атаку с оглоблями и вилами! В 
российских арсеналах к концу семнадцатого года накопилось столько военного 
снаряжения собственного производства, что его хватило и белым, и красным, и 
зеленым на несколько лет гражданской войны – при впавших в полный паралич 
военных заводах.
      Англофранцузский флот настырно колотился в двери Дарданелл вовсе не для 
того, чтобы помочь истекающему кровью союзнику. Черноморские проливы 
представляли из себя лакомый кусочек, на который издавна зарились очень многие. 
Турция в стане врагов, у России нет сил самой захватить проливы – разве можно 
упускать такой замечательный шанс? Вперед!
      История «Гебена» достаточно широко известна, и вряд ли стоило ее еще раз 
пересказывать только для того, чтобы добавить несколько страниц к уже 
написанным томам. Хочется обратить внимание на один странный факт: как вообще 
«Гебену» удался его отчаянный прорыв к Стамбулу?
      Смелый и дерзкий замысел – это понятно; энергия главного исполнителя, 
адмирала Сушона, несомненно, в огромной степени помогла осуществлению этого 
замысла; но вот обстоятельства, сопутствовавшие самому прорыву…
      Вполне объяснимы неудовлетворительная координация действий флотов Франции 
и Англии (в истории масса примеров, когда союзники не могли толком 
договориться) и промахи верховного руководства, но есть и непонятное.
      Почему сбои радиосвязи проявлялись в самых ответственных случаях? 
Наиболее важные депеши или доходили до адресатов с большим опозданием, или не 
доходили вовсе. Что это за избирательность такая?
      Почему всетаки англичане отпустили «Гебен» после семичасовой погони за 
ним 4 августа, так и не сделав по крейсеру ни единого выстрела?
      Почему немцы прошли Мессинским проливом, а британские корабли не 
последовали за ними тем же самым путем?
      Почему Трубридж, направившийся было на перехват «Гебена», не довел дело 
до конца? Если он не был уверен хотя бы в ничейном исходе предстоящего боя, 
зачем тогда вообще было трогаться с места?
      Почему Милн приказал командиру «Глостера» прекратить наблюдение за 
«Гебеном»? В коротком бою английский крейсер легко вышел изпод огня немцев, 
значит, он с такой же легкостью уклонился бы и от других контратак, не прерывая 
при этом преследования. Знай англичане местонахождение врага, эскадра Милна у 
Денузы не оставила бы от «Гебена» даже обломков, попутно пустив на дно и 
«Бреслау». Германский линейный крейсер не мог двигаться к цели без угля, и его 
остановка для бункеровки была неизбежна. Но это если бы Милн не остановился в 
Ионическом море 8 августа…
      Что это за загадочная история с якобы перепутанными радиограммами о 
начале войны между Великобританией и АвстроВенгрией? Депеши такого уровня 
важности не отправляются наобум, без тщательной проверки – это ведь не время