лейтенанта Василия Прончищева. В его отряде были подштурман Семен Челюскин и 
геодезист Никифор Чекин, а также жена Василия Татьяна — первая женщина в 
полярных экспедициях.
      Дубельшлюпка Прончищева «Якутск» без особых препятствий дошла до реки 
Оленёк, близкой соседки Лены, о чем говорит и само ее название, подчеркивающее 
также и небольшие размеры реки (конечно, по сравнению с Леной, потому что 
Оленёк чуть подлиннее Камы). В устье уже жили двенадцать промышленников с 
женами и детьми. Но Прончищев построил для своего отряда две избы из плавника, 
в которых и провел зиму. Цинга не обошла зимовщиков. И сам Прончищев заболел. А 
на следующий год, как только вскрылись льды, в августе он вышел в море, не 
оправившись от болезни. Продолжая идти на север, «Якутск» попал во льды, 
«которым и конца видеть не могли». Тяжелобольной Прончищев приказал 
возвращаться. Он умер 9 сентября 1736 года на судне, когда оно подошло к устью 
Оленёка. Через тринадцать дней скончалась его жена Татьяна Прончищева, которую 
очень долго называли Марией (настоящее имя ее установлено совсем недавно). 
Могила Прончищевых на берегу Оленёка — одна из самых известных 
достопримечательностей в Российской Арктике. В 1999 году на ней установлен 
новый памятник.
      Продолжил работу Прончищева Харитон Лаптев летом 1739 года. Его первое 
открытие на пути к Хатангскому заливу — небольшая, но глубоко вдающаяся в сушу 
бухта, которой он дает скандинавское имя — Нордвик («Северный залив»). 
Возвращаясь в Хатангский залив, Лаптев открыл остров «длиной поперек более 
мили». Над морем он «стоит утесом, там якобы стена из одного камня, а с той 
стороны, которая в губу, лежит берег, пологой и низкой». Этот остров, открытый 
Василием Прончищевым, назван Преображение. Льды не позволили пройти вдоль 
восточного берега Таймыра дальше мыса Фаддея, где поставлен был маяк «из камня, 
плиточного вышиной в полторы сажени». Этот Лаптевский маяк через 180 лет, в 
1919 году, увидели сквозь туман моряки с Амундсеновского судна «Мод», 
направлявшегося к месту дрейфа.
      Зимовка Х. Лаптева в Хатангской губе, около устья реки Блудной, прошла 
благополучно, без болезней и потерь. А весной 1740 года были возобновлены 
работы: геодезист Чекин с девятью собачьими упряжками и восемнадцатью оленями 
направился через тундру к устью реки Таймыры, чтобы провести описание берега до 
устья Пясины. Верст триста прошел Чекин до озера горы Бырранга и еще триста до 
устья Таймыры, а там на запад — со съемкой. На карту лег стокилометровый 
участок побережья. На 76°26' с.ш. поставил Чекин свой маяк, а дальше не пошел, 
потому что кончился корм для собак. В Хатангское зимовье он вернулся через два 
месяца, в конце мая, «с крайнею нуждою».
      Когда Чекин вернулся, Х. Лаптев отправил на Таймырское озеро две группы 
таймырских аборигенов для заготовки рыбы и организации склада. После того как 
вскрылся лед на озере (в июле), эта рыбацкая бригада на лодке спустилась в 
устье Таймыры. Туда направил Х. Лаптев «Якутск». Удалось пройти вдоль 
таймырского побережья не более двухсот верст, и судно попало во льды. Течение и 
ветер загнали его в ловушку, из которой оно не выбралось. У «Якутска» был 
обломан форштевень и пробит борт.
      24 августа не выдержавший давления льдов «Якутск» затонул. А экипаж судна 
высадился на льдине, которую быстро уносило в море. Спешно выгрузив 
продовольствие, люди направились к берегу. С трудом добрались до него. Но это 
был пустынный холодный берег. Мучительно тяжелый путь… Только через полтора 
месяца, в конце октября, показался на горизонте зимовочный дом в Хатангском 
заливе. Четверо умерли по дороге. Остальные были на пределе истощения и 
усталости.
      Х. Лаптев пришел к убеждению, что морем выполнить задачу отряда — описать 
берега Таймырского полуострова — не удастся. Еще одна зима на Хатанге. А на 
исходе зимы, в марте, он направил Семена Челюскина с тремя собачьими упряжками 
через тундру к устью Пясины, П. Чекина — на восточный берег Таймыра, а сам с 
пятью нартами через тундру — к устью Таймыры. Каждый из трех отрядов выполнил 
свою часть описания. Остался неохваченным только самый северный берег Таймыра. 
К нему в начале марта 1741 года направился Семен Челюскин, выйдя из Туруханска, 
где отряд провел зиму. Он достиг устья Хатанги и, следуя направлению береговой 
линии, пошел на север. От мыса Фаддея он вел съемки. И 22 мая на его карте 
обозначился самый северный мыс полуострова и всего огромного материка Евразии, 
который он назвал мыс СевероВосточный. «Сей мыс каменный, приярый, высоты 
средней, — записал Челюскин в путевом журнале. — …Здесь именован мною оный мыс… 
Здесь поставил маяк — одно бревно, которое вез с собою».
      Немало высказано было сомнений в том, совершил ли в самом деле штурман 
Челюскин открытие мыса, названного потом его именем. Но документы подтвердили, 
что открытие сделано именно им.
      Российский академик А.Ф. Миддендорф, путешествовавший по Таймыру в 1848 
году, утверждал: «Челюскин — не только единственное лицо, которому сто лет 
назад удалось достичь этого мыса… и обогнуть его, но ему удался этот подвиг, не 
удавшийся другим, именно потому, что его личность была выше других. Челюскин, 
бесспорно, венец наших моряков, действовавших в этом крае… Челюскин из 
участников экспедиции всех точнее и отчетливее в своих показаниях».
      Крупнейший русский ученый Александр Федорович Миддендорф ровно через сто 
лет через Челюскина прошел по Таймыру. От Таймырского озера он спустился по 
реке Нижней Таймыре к ее устью. На обратном пути лодка разбилась о камни и 
пришлось идти пешком. И этот путь был столь же трудным, что и у Семена 
Челюскина. Начав свое путешествие в мае 1843 года, он только в середине января 
следующего года вернулся в Красноярск. Миддендорф был первым ученым на Таймыре,