стрелы с кремневыми наконечниками не могли противостоять казачьим кремневым 
пищалям. Ясак собрали сполна.
      Весной 1640 года под парусами из сыромятных шкур поплыли кочи Ивана 
Москвитина, первооткрывателя Тихого океана с запада, к устью Амура, к Мамур, 
как называли его казаки. В «скаске» казака Нехорошко говорится, что подошли они 
к островам, где «гиляки сидячие» (оседлые), но не стали к ним приставать, а 
потом Мамурское устье видели «через кошку…» (кошка — это песчаная коса). Правда,
 можно усомниться в том, что именно косу Куегда в устье Амура видели казаки 
Москвитина. Возможно, это была Удская губа, при входе в которую расположились 
Шантарские острова. Казаки Ивана Москвитина были первыми, кто видел этот 
архипелаг из пятнадцати островов, покрытых смешанными лесами из пихты, 
лиственницы и березы. Мимо них проследовали два струга, специально построенных 
для плавания в море. И все же не выдержали они штормов Охотского моря. Казаки 
остались еще на одну зимовку в устье реки Алдомы. Весной они вернулись на Улью 
и отправились в Якутск тем же путем, которым два года назад вышли к Тихому 
океану. Снова они пересекли хребет Джугджур и по Алдану спустились к Лене. В 
середине лета добрались до Якутска, где отчитались о походе не только «скаской»,
 но и изрядным количеством соболей. Что было потом с Иваном Москвитиным и его 
спутниками — неизвестно…
      
ЗЕМЛЯ КАМЧАТСКАЯ
      
      Семен Дежнев был предпринимателем. Вместе с приказчиком Федотом Поповым 
он путешествовал с целью поиска товара, который можно было бы получить даром, а 
потом выгодно продать. Жалование казакам платили совсем небольшое — по пять 
рублей в день. Зато разрешалось брать с коренных жителейиноверцев любых 
размеров ясак, преимущественно пушниной. Дежнев нашел более выгодный промысел. 
Он отбирал у чукчей рыбий зуб — моржовые клыки. Цена одного «зуба» — 60 рублей 
(вдесятеро больше годового жалованья). В устье Колымы Дежнев погрузил на коч 
полсотни пудов моржового клыка, что дало около трех тысяч рублей дохода.
      И он пошел с отрядом 90 человек на семи кочах дальше на восток вдоль 
побережья. Два коча были затерты льдами, а пять сумели обогнуть Большой 
Каменный Нос, то есть Чукотский полуостров, и выйти в пролив между Азией и 
Америкой. Мыс этот давно уже назван именем Дежнева.
      Буря разметала кочи. Коч Дежнева выбросило южнее реки Анадырь. Он 
отправился к этой реке, на север. В отчете об этом путешествии напишет: «Все в 
гору, сами пути себе не знаем, голодны и холодны, наги и босы». Десять недель 
шли эти люди, и во время похода погибло 13 человек. Те, кто дошел, перезимовали 
в землянках на берегу реки, а весной 1641 года построили два коча, но не смогли 
дойти до волока, потому что встретили сопротивление чукчей, с которых 
собирались взять ясак. Новая зимовка. Но тут подошел еще один отряд, 
объединившись с которым Семен Дежнев продолжил свой «промысел» на Анадыре.
      В это время его спутник Федот Попов со своим кочем оказался около 
неведомой земли. Большая река (ее назвали по имени Федота — Федотовщина) 
впадала в море. Попов поднялся немного вверх по ней, но потом вернулся к берегу 
и, двигаясь на юг, дошел до узкого мыса, которым заканчивалась земля. Дальше на 
юг расстилалось море, а в нем — цепочка островов. По крайней мере один из них 
хорошо виден при ясной погоде. Неизвестно, видел ли этот остров (его имя — 
Шумшу) Федот Попов, но он был близок ко второму своему открытию — Курильских 
островов, протянувшихся от Камчатки на югозапад на 1200 км.
      Но первое его открытие, несомненно, — Камчатка, один из крупнейших 
полуостровов Евразии. Вполне возможно, что ктото из казаков и раньше попадал 
на эту землю, но об этом не осталось никаких сведений. Сменившему Семена 
Дежнева в Анадырском остроге Курбату Иванову было известно о земле камчатской 
совсем немного.
      Курбат Иванов, первым пересекший Байкал в 1643 году, организовал теперь 
поход и на Камчатку. Из острога он с командой 22 человека на коче спустился по 
Анадырю к морю. Затем поплыл вдоль побережья на северовосток. Но через 
несколько дней судно попало во льды и затонуло. На счастье, случилось это на 
мелком месте, рядом с берегом, на котором лежал скелет кита. С помощью прочных 
ребер кита, вполне заменивших рычаги, потерпевшие подняли со дна свой корабль. 
Потом они его отремонтировали, заделали пробоины, однако не решились на нем 
плыть и потащили бечевой, идя по берегу. Они вышли на Чукотский полуостров, шли 
по берегу Берингова моря до глубоко вдающегося в сушу (на добрую сотню верст) 
залива Креста, и здесь кончились последние продукты… Продолжали идти, питаясь 
только дарами тундры, грибами и ягодами.
      И вот еще один залив — длиной в полсотню верст. Его через 300 лет, в 1848 
году, английский капитан Мур назовет бухтой Провидения в знак благодарности 
Богу за то, что позволил в ней перезимовать. И, наконец, добрались до 
Чукотского Носа, уже знакомого казакам.
      Результат этого героического похода — карта Курбата Иванова. На ней — 
бассейн Анадыря, все повороты главной чукотской реки, протянувшегося на тысячу 
километров, береговая полоса, горные хребты и, что удивительно, — остров к 
северу от Чукотского полуострова. Это мог быть только остров Врангеля, про 
который Курбату рассказали, очевидно, чукчи. На русской карте этот остров 
появился почти за 300 лет до его открытия американским китобоем Томасом Лонгом.
      Уже на чертеж Земли Сибирской, составленный по указанию тобольского 
воеводы Петра Годунова, легла река Камчатка, но вся внутренняя часть 
полуострова была неизвестна, да и представление о побережье было слишком 
приблизительным.