двинулся дальше на юг — по Зее, к Амуру. Плыли мимо больших даурских селений, 
не выходя на берег, опасаясь аборигенов.
      Но вот быстрая, рожденная в горах Зея влилась в широкий, равнинный Амур. 
Близ устья Зеи — «амурские прерии», плодородная земля. И народ живет богато: 
много хлеба, скота. Да и леса хватает в долине. Уже близилась зима, и Поярков 
останавливается, спустившись немного вниз по Амуру. Ставит зимовочную избу, 
отправив 25 казаков на двух стругах разведать, далеко ли до моря. Через три дня 
вернулись только пятеро — остальные погибли в столкновении с даурами.
      Весной оставшиеся в отряде пятьдесят человек на стругах поплыли вниз по 
Амуру, к морю, где побывал уже пять лет назад Иван Москвитин. Струги проносятся 
мимо устьев двух больших притоков Амура — Сунгари и Уссури. На берегах 
деревянные дома дауров сменились юртами гольдов (нанайцев), живших 
исключительно рыболовством — даже одежду шили из рыбной кожи. Еще ниже по 
течению жили гиляки (нивхи), окруженные огромным количеством собак, на которых 
они ездили.
      Среди гиляков казаки остались зимовать. Они уже дошли до места впадения 
Амура в большой его лиман — пролив между Азией и северной частью Сахалина. 
Гиляки рассказали об острове, еще не известном русским, что там живут бородатые 
айны. А главное, что, если плыть от устья Амура прямо на юг, можно достичь 
Китая. Но у Пояркова такой цели не было. Ему нужно было возвращаться в Якутск. 
Как только вынесло из лимана лед, казаки отправились на речных дощаниках в 
морское плавание, нарастив лишь борта у лодок. Взяли курс на север, и лодки 
прошли в проливе между материком и Сахалином, впервые установив, что Сахалин — 
остров.
      В этом же году к юговосточному берегу Сахалина подошел на судне 
«Кастракум» голландский капитан Мартин де Фриз. Он шел с юга и в тумане не 
заметил разделяющего остров Хоккайдо и Сахалин пролива. Ему показалось, что это 
одна большая земля, продолжающаяся далеко на север и на юг.
      Лодки вышли в Охотское море, и первый же шторм отбросил их к одному из 
Шантарских островов. Но удалось продолжить плавание, и через три месяца после 
выхода из Амура лодки Пояркова достигли устья реки Ульи, к которому Иван 
Москвитин пришел после пересечения водораздела Лены и Тихого океана. Круг 
замкнулся. От Ульи путь в Якутск известен — по Мае, Алдану и Лене.
      В середине июня 1646 года после трехлетнего путешествия Поярков вернулся 
в Якутск, выполнив данное ему задание — выйти на Амур и по нему достичь моря. 
Пройдено восемь тысяч километров, но не все дошли до Якутска — более 80 человек 
умерло на этом первопроходческом пути. Поярков предложил присоединить 
посещенные им земли к русскому государству: «…в том государю будет многия 
прибыль, потому что те землицы людны, и хлебны, и собольны, и всякого зверя 
много, и хлеба родится много, и те реки рыбны…»
      Поход Василия Пояркова в 1643—1646 годах по объему сделанных открытий — 
один из наиболее значительных в истории географических открытий.
      Двигаясь все дальше на восток, шаг за шагом, передавая эстафету от одного 
атамана другому, приближались казакиземлепроходцы к Тихому океану. Цель у них 
была одна — находить новых «подданных», то есть платящих дань, ясак, государю. 
Фактически это было завоевание территории и покорение живших на ней народов. И 
нередко приходилось казакам прибегать к применению силы, хотя и в несравнимо 
меньшей степени, чем применяли ее испанцы в Америке, покорявшие индейцев. Но 
они шли в неизвестность, и трудности пути порой были опаснее встреч со 
враждебно настроенными аборигенами.
      1638 год. Отряд томских казаков под командой Дмитрия Копылова идет из 
Якутского острога по берегу Лены до самого большого ее притока Алдана. Пять 
недель гребли против течения по Алдану до впадения в него реки Мая. Там, в 
устье Маи, среди редкой лиственничной тайги, поставили зимовье. Эвенкшаман 
рассказал Копылову, что за высоким хребтом, если идти прямо, течет в теплое 
море великая река необъятной ширины. Цель похода Копылова, определенная в 
Якутском приказе, — дойти до «теплого моря».
      Он отправляет 30 казаков во главе с Иваном Москвитиным не на юг а на 
восток, куда течет река, о которой поведал шаман. Отряд соорудил дощаник и 
двинулся вверх по Мае — где на веслах, где с шестом, а в некоторых местах 
выходили на берег и впрягались в бечеву. Полтора месяца шли, потом построили 
два струга и дошли на них до истоков Маи уже в предгорьях сурового Джугджура. 
Оставили там струги и налегке пошли на перевал, перебрались через заснеженный 
гребень хребта и спустились в долину реки Ульи сбегающей прямо в океан. Дошли 
до леса и срубили из лиственниц струги на которых поплыли по Улье, но через 
неделю пришлось их бросить потому что течение несло на водопад. Обошли его и 
соорудили себе новые лодки.
      В один из дней августа 1639 года впереди показалась морская ширь — Лама, 
как называли Охотское море эвены, а вслед за ними и казаки, не знавшие никакого 
другого моря, кроме Студеного, ледовитого. Это море они считали теплым, но 
скоро убедились, что зимой, такой же суровой, как и на севере, оно тоже 
замерзает. Казаки не стали строить зимовье в устье Ульи, а пошли искать большую 
реку. Проводникиэвены вывели их к реке которую называли «Акат». Слово сразу же 
было преобразовано в более понятное и привычное русскому слуху. Река получила 
имя Охота а море стало называться Охотским. Пока не ударили морозы, прошли 
вдоль берега верст пятьсот до большого залива — Тауйской губы. Встретили много 
речек, впадающих в море, но лучшего места для зимовки, чем в устье Охоты, не 
нашли. К весне построили два крепких коча, на которых можно было бы плавать по 
морю.
      Зимой нападали на них эвены, с которых казаки требовали ясак пушниной. Но