что будет, одному богу это известно".
      Вернулся папский посланник тем же путем, которым прибыл, в конце лета 
1247 года, преклонив колени перед папским престолом в Риме. Вскоре он написал 
обстоятельный труд: «Иоанна де Плано Карпини, архиепископа Антиварийского, 
история Монголов, именуемых нами Татарами». Это был общедоступный отчет о его 
путешествии. В нем сообщалось прежде всего о географическом положении и 
природных условиях Монгольской империи. Наиболее туманными были для Карпини 
северные границы страны, где он предполагал «мореокеан» (скорее всего, он так 
понял сообщение о Байкале).
      Карпини первым дал описание климата Центральной Азии, который мы называем 
резко континентальным. Он подробно рассказал об устройстве юрт и их перевозке. 
Меньше всего, пожалуй, говорится в книге об истории монголов. Так что сочинение 
Карпини относится прежде всего к биографии и географии.
      С уважением папский посол отозвался о мужестве и стойкости русских князей 
и воинов. Упомянул он и о некоторых народах фантастических, «…у которых, как 
нам говорили, небольшие желудки и маленький рот; они не едят мяса, а варят его. 
Сварив мясо, они ложатся на горшок и впитывают дым и этим только себя 
поддерживают». Или о других, полулюдяхполусобаках с копытами.
      Когда от этих северных народов монголы повернули на юг «против Арменов», 
то встретили якобы в пустыне «некоторых чудовищ, имеющих человеческий облик», 
но только по одной руке и ноге. Хотя и на одной они скакали быстрее лошади, а 
когда уставали, «то ходили на руке и ноге, так сказать, вертясь кругом». Автор 
счел нужным добавить: «Как нам говорили Русские клирики при дворе, пребывающие 
вместе с вышеназванным императором, многие из них приходили в посольство 
вестниками…»
      Трудно сказать, чем объясняются подобные россказни. То ли «русские 
клирики» решили пошутить, а Карпини воспринял их всерьез, то ли виноват 
переводчик. Сообщено было о быстроходной повозке с колесами, которой управлял 
одной рукой кучер, а лошади постоянно менялись. Рассказ о северянах, которые 
питаются исключительно дымом, объясняется просто: люди предпочитали сидеть у 
костра в дыму, спасаясь от комаров.
      Поездка Карпини показала прежде всего то, что возможно благополучно 
добраться до центра Азии и успешно вести переговоры с императором Монголии. 
Теперь уже французский король Людовик IX (после неудачного крестового похода) 
отправил весной 1252 года небольшое посольство в ту же державу во главе с 
Гильомом де Рубруком, монахомкрестоносцем, и его помощником Бартоломео. 
Повидимому, король надеялся сделать хана своим союзником против мусульман.
      Маршрут в общих чертах совпадал с предыдущим (Карпини), хотя был 
протяженнее. Путешественники обогнули Балхаш сначала с юга, затем с севера; 
побывали в Крыму, на Кавказе, в Малой Азии, совершили плавание по Каспию и 
также обогнули его: один с севера и запада, другой с востока и юга.
      Об этом море с античных времен существовало два мнения: одни считали его 
замкнутым внутренним водоемом (Геродот, Птолемей), но чаще его представляли 
заливом Мирового океана. Именно такая версия стала наиболее популярной в 
средневековье. Ее, в частности, утверждал авторитетный средневековый 
энциклопедист Исидор Севильский в VII веке.
      Рубрук высказался определенно: «Это море с трех сторон окружено горами, а 
с северной стороны к нему прилегает равнина… Море это можно обогнуть в 4 месяца,
 и неправильно говорит Исидор, что это залив, выходящий из океана, ибо оно 
нигде не прикасается к океану, но отовсюду окружено землей».
      Еще одно достижение подчеркнул историк географии З. Рунге: «Если мы хотим 
оценить по достоинству заслуги Рубрука, мы должны учесть собранные им сведения 
и его личные наблюдения… Из всего этого Рубрук правильно заключил, что Азия к 
востоку или, точнее, к юговостоку (от Северного Туркестана) переходит в 
громадное плоскогорье. Этот вывод для средних веков был первым намеком на 
существование ЦентральноАзиатского плоскогорья».
      Интересны свидетельства Рубрука о том, как совершало переезд семейство 
богатого монгола: сотни повозок, а вокруг перемещались огромные стада. «Мне 
казалось, — пишет Рубрук, — что навстречу мне двигается большой город». Правда, 
в становище Бату Рубрук с удивлением и робостью убедился, что перед ним 
многолюдное поселение, состоящее из повозок, юрт и огромных шатров.
      Несомненный вред природе причиняли эти передвижные города и несметные 
стада. На время остановок они почти полностью уничтожали растительный покров на 
обширных пространствах. Для кочевников невелика беда, когда за ними остается 
пустыня: они движутся туда, где лучше. Нередко военные отряды в карательных 
целях уничтожали каналы и плотины, сады и леса, приводя в запустение цветущие 
районы. Следы такого запустения наблюдали и Карпини, и Рубрук.
      На некоторый период татаромонгольские завоеватели овладели огромными 
богатствами. Они полагали, что для побед достаточно иметь хорошее вооружение, 
свирепых воинов, непобедимую армию. Однако через несколько десятилетий их 
империя затрещала по всем швам: знать была развращена богатством, отдельные 
князья добивались полного суверенитета, массы бедняков (в том числе татар и 
монголов) жили в нищете, впроголодь. Лучшие пастбища заметно оскудели, а 
заинтересованных в повседневном труде работников стало немного.
      Военная империя монголов охватила всю единую географическую зону степей, 
лесостепей, полупустынь Евразии с прилегающими к ним территориями. Захватчики 
безжалостно уничтожали естественные, а также культурные ландшафты как в мирное, 
так и (тем более) в военное время; опустошали охотничьи угодья и пастбища. Одно 
это уже подрывало изнутри их экономику, хозяйственный уклад. Для покоренных 
народов, стоявших нередко на более высоком культурном уровне, был ненавистен