В первые века нашей эры правители Китая взяли курс на максимальную 
изоляцию своего государства. В экономическом, техническом и культурном развитии 
оно ушло далеко вперед от своих ближайших соседей. Правда, на югозападе 
находилась богатая, с давними культурными традициями Индия. Но путь к ней 
преграждали гигантские горные страны: Куньлунь, Тибет, Гималаи.
      Из Индии в Китай, тем не менее, распространялось идеологическое влияние — 
учение Будды. Правда, в Китае было немало своих легендарным мудрецов, из них 
наиболее почитался Кунцзы, или Конфуций (VI—V веках до н.э.). Однако его 
учение было преимущественно философским, проникнутым духом консерватизма, 
уважения к традициям (самоусовершенствование личности предполагало в то же 
время полное подчинение правителям). Он сформулировал основной принцип 
нравственности: «Не делай человеку того, чего не желаешь себе». Но при этом 
образ Конфуция оставался слишком обыденным и привычным, чтобы воздействовать не 
только на рассудок, но и на чувства людей. В этом отношении более 
привлекательным выглядел буддизм, отрывающий человека от мирской суеты, 
поднимающий к духовным высям и мистическим откровениям. Сам жизненный путь 
Будды, утверждающий отказ от низменных материальных утех и зовущий к постижению 
высших истин, приобщению к Мировому Духу, служил яркой путеводной звездой для 
верующих.
      Так или иначе, а в Китае появились приверженцы буддизма. Один из них — 
буддийский монах Фа Сянь. Он пересек с запада на восток северную часть 
полуострова Индостан и несколько лет прожил в стране, которую называл 
«Центральным царством». Как он позже писал в своих воспоминаниях, «здешние люди 
честны и благочестивы, они не имеют чиновников, не знают законов, не признают 
смертной казни, не употребляют в пищу никаких живых существ, и в их царстве нет 
ни скотобоен, ни винных лавок».
      Его книга о посещении буддийских стран («Фа го цзи») — ценное 
свидетельство о культурной, главным образом, религиозной жизни встреченных им 
народов и стран.
      Несмотря на императорский указ, запрещающий путешествия в другие страны, 
китайские паломникибуддисты всетаки продолжали свои хождения в Индию. Хотя 
вовсе не исключено, что в некоторых случаях этим людям поручались и 
государственные дела (сбор сведений, установление торговых и дипломатических 
отношений). В этом отношении показателен пример Сюань Цзана — буддийского 
монаха и великого путешественника. Он вовсе не стремился скорее, кратчайшими 
путями достичь Индии. Напротив, покинув Китай в 629 году, он прошел далеко на 
запад, преодолевая горные хребты и пустыни, побывал в междуречье Сырдарьи и 
Амударьи, а затем через Гиндукуш перешел в СевероЗападную Индию. Эту страну он 
исследовал обстоятельно, обойдя по периметру почти весь полуостров Индостан. В 
долине Ганга он два года изучал в монастырских библиотеках буддийские тексты. 
Довелось ему побывать и в плену у пиратов, и при дворе царя Харши, войско 
которого имело 20 тысяч слонов.
      Сюань Цзан проводил географические наблюдения как натуралист и кроме 
рукописей собирал коллекцию семян растений (при переправе через Инд он потерял 
почти всю свою библиотеку и уникальную коллекцию). Обратный путь на родину он 
проделал также по суше через Центральную Азию. После 16 лет странствий он 
вернулся в Китай, если верить преданию, на колеснице, запряженной 20 конями, 
привезя с собой 700 книг и много буддийских реликвий. Его с почестями принял 
император.
      Трудно поверить, что в своем труднейшем, опасном и длительном путешествии 
Сюань Цзан мог сохранить такой груз. Но то, что он был встречен с почестями, 
косвенно свидетельствует о том, что он успешно выполнил какоето важное 
государственное поручение, а не только совершил паломничество (тем более что в 
Китае государственной религией оставалось конфуцианство).
      О своих путешествиях Сюань Цзан составил «Записки о странах Запада» 
(продиктовав их ученику). Они вовсе не ограничивались религиозными темами. 
Французский географ XIX века Э. Реклю считал Сюань Цзана «настоящим 
исследователем новых стран в современном значении этого слова». В 
справедливости такого вывода убеждаешься, когда сравниваешь вполне реалистичные 
сведения, приведенные Сюань Цзаном, с порой фантастическими сообщениями Фа Сяня.
 Вот как последний описывает свое пребывание в Стране львов (на Цейлоне):
      «Как ни странно, но в царстве этом нет людей, его населяют лишь драконы и 
демоны. Сюда съезжаются торговать купцы из разных стран. Во время торга демоны 
лично присутствуют и раскладывают свои прекрасные товары, прикрепляя к ним 
цены».
      Можно предположить, что речь идет о том, что в те времена жители Цейлона 
не торговались и даже могли не стоять возле своих товаров. Монах 
простонапросто дал волю своему воображению. Так же в другом месте, рассказывая 
о переходе через пустыню, он отмечает: «В пустыне той водится множество злых 
демонов».
      Впрочем, надо и ему отдать должное. Несмотря на то что, по его словам, он 
«проникся печалью, заметив пробелы в законе буддийского учения, каким оно в ту 
пору было в Китае», Фа Сянь, отправившись в Индию, добросовестно отмерял 
пройденное расстояние и отмечал особенности пути. То ли он делал это в помощь 
последующим паломникам, то ли — торговцам, а возможно, предоставлял сведения 
для канцелярии императора.
      В этом отношении миссия Сюань Цзана уже значительно больше похожа на 
обстоятельную разведку обширных территорий далеко на западе и югозападе от 
Китая. Это путешествие убедительно показало, что на западных границах Китая 
путь до плодородных долин Центральной Азии преграждают пустыни и горные массивы,