столетия выдающийся географ древности Геродот не придерживался этого мнения?
      Причина, на первый взгляд, парадоксальная: верность научному методу.
      Геродот в своих географических воззрениях опирался на конкретные сведения 
и не давал воли фантазии. Такая приверженность фактическому материалу, более 
или менее убедительным доказательствам является основой научного метода. В те 
времена не было никакой возможности получить точные сведения о Мировом океане. 
О нем можно было только догадываться.
      Ученые гомеровских времен, исходя из эстетических соображений, из 
пифагорейской идеи гармонии Мироздания, представляли ойкумену в образе двух 
материков, разделенных Средиземным морем и омываемых Мировым океаном.
      Кстати сказать, Геродот, исходя из логичного умозаключения (также вполне 
отвечающего методу научного познания), сомневался в том, что мореплавателям 
удалось обогнуть всю Ливию (Африку). И в этом случае великий географисторик 
явно ошибся. Порой крупное научное открытие или достоверный факт опровергают 
привычные взгляды и противоречат простейшим правилам логики. Однако это не 
умаляет плодотворность научного метода. Просто пользоваться им надо умело, 
учитывая его ограничения, и в некоторых случаях не поддаваться иллюзии 
очевидности.
      Дошедшие до нас сведения о крупных географических открытиях далекого 
прошлого (и даже более поздних веков) очень неполны и порой сомнительны потому, 
что они обычно засекречивались. Только так можно было избежать столкновений с 
конкурентами и осваивать вновь открытые регионы. Более того, выдумывались 
нарочито страшные истории о чудовищах и великанах, о бескрайних океанских 
просторах или водоворотах, затягивающих корабли; о смыкающихся скалах в 
проливах; об испепеляющих лучах солнца в южных морях…
      Первые мореходы древности 4—5 тысячелетий назад отважно отправлялись в 
дальние походы и даже рисковали выходить в открытое море. А позже лишь немногие 
решались на подобные плавания. Мифы и легенды не только пробуждали интерес к 
дальним загадочным странам, но и порой запугивали тех чужеземцев, которые 
пожелали бы отправиться к неведомым землям.
      Но дело, конечно, не только в «географических секретах». Проблема 
серьезней. Создается впечатление, что привычные наши представления о том, как 
люди открывали свою родную планету, слишком упрощены. Обычно исследователи 
исходят из предположения о постоянном последовательном расширении ойкумены 
(известной территории).
      В действительности, судя по всему, совершались не только великие 
географические открытия, но и не менее масштабные «закрытия». Скажем, после 
того как первые европейцы побывали в Новом Свете, прошло полтысячи лет, прежде 
чем он вновь был открыт. А с той поры, как впервые удалось совершить плавание 
вокруг Африки, повторить его удалось лишь через два тысячелетия (!).
      Поэмы Гомера не могут претендовать на научную точность. И всетаки они 
дают более верную — в принципе — картину земной поверхности, чем значительно 
более поздний трактат Гиппарха (II век до н.э.) и даже научные труды — включая 
карты — Птолемея (II век н.э.).
      Гомер писал об Океане, омывающем континенты. Гиппарх, Птолемей и многие 
другие мыслители не признавали этого. Согласно их взглядам Индийский океан 
являлся морем в окружении суши (можно сказать — вторым Средиземным). Они не 
верили в возможность обогнуть южную оконечность Африки морским путем, или, во 
всяком случае, сомневались в этом. Почему так получилось? Почему географические 
или вообще научнофилософские воззрения поздних авторитетных авторов 
оказываются менее точными, а то и ошибочными по сравнению с прежними 
представлениями — скорее поэтическими, чем научными?
      Одна из причин — стремление к более достоверному знанию. Мыслитель 
старается не выходить за пределы известных ему фактов, не доверяя фантазии, 
воображению, интуиции.
      Другая причина: интеллектуальный прогресс цивилизаций нередко сменяется 
регрессом, значительным спадом, потерей творческих дерзаний или даже 
деградацией. Новые идеи далеко не всегда мудрее (чаще — мудреней) или вернее 
прежних.
      Не исключено, что греки времен Гомера или более ранние мореплаватели 
Крита совершали более смелые путешествия, чем их «коллеги» на закате античной 
цивилизации. Этому могли способствовать причины политические. К тому же 
временами в Средиземноморье так свирепствовали пираты, что это исключало всякую 
возможность свободного передвижения.
      Некоторые историки и журналисты предполагают, будто в отдаленнейшие 
времена, около десяти тысячелетий назад, существовала цивилизация высочайшего 
уровня (типа Атлантиды Платона или оккультистов). От нее и сохранились 
отдельные отголоски великих знаний о Земле и Космосе. Потомуто, мол, 
содержание многих мифов глубоко и многопланово, предваряет последующие 
достижения философской и научной мысли.
      Никаких скольконибудь убедительных свидетельств высочайшей цивилизации 
атлантов добыть так и не удалось (если только не считать прообразом Атлантиды 
критскую цивилизацию). Мудрость древних мифов скорее всего объясняется тем, что 
это была универсальная форма познания, сочетающая в себе поэзию, философию, 
религию, народные предания, обобщения здравого смысла, опыт поколений, 
фантастические домыслы. Из мифа можно извлечь как драгоценные зерна истины, так 
и занятные фантастические истории, в зависимости от того, кто и для чего этот 
миф изучает.
      У Гомера в «Одиссее» есть высказывание, которое можно толковать как намек 
на существование обширной прекрасной земли к западу от Геракловых Столбов за