чтобы набрать пресной воды. К ним подошла группа индейцев в мантиях и 
пригласила пришельцев в селение. Испанцы, вооружившись, двинулись в тесном 
строю за ними. Вскоре их подвели к большим каменным домам. «Там были храмы их 
идолов с изображением больших змей и других чудовищных идолов на стенах, — 
сообщает хроникер похода. — Внутри было нечто вроде алтаря, покрытого 
запекшейся кровью… Кажется, только что здесь были принесены человеческие 
жертвы».
      Обстановка становилась тревожной. Подошел отряд индейских воинов. 
Полуголые рабы принесли вязанки сухого тростника. Из соседнего храма вышли 
десять индейцев в длинных белых мантиях; их длинные волосы были спутаны и 
покрыты запекшейся кровью. В руках они держали курильницы. «Они окурили нас… — 
вспоминал Диас, — и знаками дали понять, что мы должны покинуть их страну 
раньше, чем сгорит тростник, который они сложили в кучу, — не то нас атакуют и 
перебьют. Затем они велели зажечь кучу и смолкли. А воины, построившись в 
боевом порядке, стали свистеть, трубить в трубы и бить в барабаны… И на нас 
напал такой страх, что мы сомкнутым строем отступили к берегу, погрузили бочки 
с водой и отплыли».
      Несчастья преследовали путешественников. Сильный шторм и северный ветер 
едва не выбросили суда на берег. Питьевая вода была на исходе. Они продолжали 
идти вдоль берега, пока не показалось большое селение, окруженное возделанными 
полями. Большая группа солдат под руководством Кордовы на лодках в 
сопровождении судна отправилась к устью небольшой реки, чтобы набрать воду. Не 
успели они наполнить бочонки, как на них напали индейцы. Завязался 
кровопролитный бой. Полсотни испанцев было убито, двое попали в плен, остальные 
— раненые — отступили и вернулись на свои корабли. Много ран получил и Кордова. 
Однако пришлось продолжить плавание вдоль берега, уже не мечтая о золоте, а в 
надежде найти пресную воду.
      Наконец, им открылся залив, в который впадала речка. Но и в ней вода была 
горькосоленой. Убедившись, что открытая ими земля — не остров, а берег 
поворачивает на запад, они решили вернуться на Кубу. Аламинос предложил кружной 
путь, который был наиболее быстрым, потому что шел по течению (Гольфстрим). 
Действительно, таким образом они, первыми, пересекли Мексиканский залив, пройдя 
за четверо суток более 1200 км. Добрались до Флориды, набрали там воду, отбив 
нападение туземцев, и вернулись восвояси, приобретя не золото и драгоценности, 
а тяжелые впечатления и раны. Как писал историк того времени Диего де Ланда: 
«Франсиско Эрнандес отплыл с 33 ранами и печально возвратился на Кубу, где 
объявил, что новая земля очень хороша и богата».
      Через несколько дней по возвращении Кордова скончался от ран. Та же 
участь постигла многих участников похода. Но легенда об открытой стране, где 
много золота, пошла гулять по свету.
      Пришельцев из Европы более всего в Новом Свете привлекал блеск золота. Не 
вызвало большого интереса даже то, что были обнаружены руины величественных 
пирамид в джунглях. Те, кто снаряжал экспедицию, не получили от нее никакого 
барыша, а надежды на него все еще оставались.
      
РЕКАМОРЕ АМАЗОНКА
      
      Брат Франсиско Писарро Гонсало в 1541 году отправился из Кито на поиски 
Эльдорадо с отрядом 320 испанцев в сопровождении четырех тысяч индейцев. 
Перевалив через горы, они оказались в долине быстрой реки Напо, окруженной 
болотами. Пока шли через горы, все продовольствие кончилось. Начался голод, от 
которого умирали по несколько десятков человек в день. Гонсало послал вниз по 
реке на построенных наскоро лодках отряд во главе с Франсиско Орельяной, с тем, 
чтобы он добыл съестное в индейских селениях.
      Быстрое течение унесло лодки за сотни километров, и не одного селения не 
попалось на берегах реки, где бы можно было бы разжиться продовольствием. 
Испанцы голодали: варили и ели кожу седел. Но недели через две наконец 
появились индейские селения, и можно было где грабежом, где на обмен чтото 
раздобыть. Однако они так далеко удалились от верховьев реки, что не могло быть 
и речи о возвращении. Орельяна решил плыть по Напо дальше, надеясь, что река 
вынесет лодки в море.
      И вот 12 февраля 1542 года, почти через год после того, как вышли из 
Киото, испанцы и сопровождавшие их индейцы оказались в месте, где соединялись 
три реки, и одна из них «широка, как море». Это была Амазонка, как потом стало 
ясно, самая большая река мира. По ней и поплыл, построив две бригантины, отряд 
Франсиско Орельяны. Плыть пришлось очень долго. Река была так широка, что с ее 
середины два берега виделись как узкие затуманенные полоски земли. Тучи 
беспощадных москитов не давали покоя. Приблизиться к берегу было невозможно: 
русло разделялось на множество проток с островами, заросшими непроходимыми 
джунглями. Могучее течение принимало притоки справа и слева, и это все были 
огромные реки. Время шло — месяц за месяцем…
      В начале июня пересекли большой приток, воды которого «черны, как 
чернила». И они бешено неслись вперед, не смешиваясь с водой основного потока. 
Орельяна назвал этот приток Рио Негра (Черная река).
      Дней через двадцать решили высадиться на берег, и тут пришлось вступить в 
бой с индейцами. Предводителями их неожиданно оказались белокожие женщины, 
вооруженные луками и стрелами. «Эти женщины очень высоки ростом, — писал 
летописец похода монах Гаспар Карвахаль, — …волосы у них очень длинные, 
заплетены в косы и обернуты вокруг головы. Они очень сильны… — в бою не 
уступают доброму десятку индейцев». Испанцы отбили нападение, но оно произвело