его авторский замысел, Протазанов в первую очередь перенёс на экран то, что 
отвечало его собственным мыслям о жизни.
       Сценарий А. Волкова показывал драму князя Касатского как историю 
человека, разочаровавшегося во всём, что составляло его жизнь, ушедшего от мира 
зла и обмана и нашедшего если не истину, то успокоение среди простого народа.
       А. Волков не только написал сценарий, но и провёл съёмки в Звенигороде. 
Единомышленниками Протазанова были также В. Баллюзек, И. Мозжухин, В. Орлова. В 
группе появляется новое лицо — Александр Викторович Ивановский. С Протазановым 
его свёл случай. Однажды Ивановский, имевший большой опыт работы в театре, 
попал в кино]«Арс», где демонстрировалась «Пиковая дама». Этот фильм произвёл 
на Ивановского столь сильное впечатление, что, вернувшись с просмотра, он 
написал восторженное письмо Мозжухину. Ответ пришёл через несколько месяцев, 
причём в весьма необычной форме: в феврале 1917 года Мозжухин пришёл домой к 
Ивановскому и с порога предложил: «Едем! Нас ждут Ермольев, Протазанов. Мы 
ставим „Отца Сергия“. Вы будете работать с Протазановым, будете его правой 
рукой».
       Не прошло и получаса, как в роскошном кабинете Ермольева, увешанном 
фотографиями, хозяин фирмы знакомил Ивановского со стройным человеком в 
солдатской шинели. Солдат представился: «Протазанов».
       Художники В. Баллюзек, А. Лошаков и художник по костюмам Н. Воробьёв 
немало потрудились, чтобы создать декорации и костюмы, правдиво воспроизводящие 
эпоху. Там, где павильоном ограничиться было нельзя, для съёмки отыскивались 
уголки, залы, здания, сохраняющие черты стиля николаевской эпохи.
       Протазанов был придирчив в мелочах, считая, что несколько правдивых 
психологических крупных планов стоят намного дороже обширных эффектных панорам. 
Отсюда съёмки на натуре в таких городах Подмосковья, как Звенигород и Новый 
Иерусалим, в котором находился один из красивейших русских монастырей.
       Как ни в одном другом фильме, успех «Отца Сергия» зависел от исполнителя 
главной роли — Ивана Мозжухина. Артист должен был показать своего героя на 
протяжении почти всей жизни: от мальчишки кадета, обожающего своего государя, 
до оборванного бродяги, бросившего вызов царю и Богу и идущего с каторжниками 
по этапу в Сибирь. А между ними был ещё и гвардейский офицер, снедаемый 
честолюбивыми замыслами, и обманутый жених царской любовницы, и искушаемый 
соблазнами жизни монах.
       Мозжухин блестяще справился со своей задачей. Отдельные эпизоды фильма, 
например «пострижения», «искушения», «прозрения после истории с купеческой 
дочкой», и сейчас производят сильное впечатление. Мастерство актёра, его умение 
взглядом, поворотом головы, точным движением нервных рук передать внутреннее 
состояние героя не может не восхищать.
       Не отставали от премьера и остальные актёры — В. Дженеева, В. Орлова, В. 
Гайдаров, Н. Лисенко…
       Задача Владимира Гайдарова, исполнявшего роль царя, затруднялась 
относительной бездейственностью персонажа, скудостью материала для игры. Тем не 
менее Гайдарову удалось создать очень убедительный и впечатляющий образ 
человека внешне чрезвычайно внушительного, но внутренне ничтожного, циничного и 
бессмысленно жестокого.
       Убедительной была игра Н. Лисенко, постоянной партнёрши Мозжухина, в 
роли вдовы Маковкиной. Весёлая вдовушка вскрывает силу духа Касатского. 
Оказавшись наедине с этой прекрасной по мирским понятиям женщиной и чувствуя, 
что поддаётся её чарам, он вдруг взмахивает топором и опускает его на 
собственную руку. Эта вспышка мужества, силы, гордости заставляет женщину 
признать в чудаке человека, с раскаянием просить у него прощения.
       Трудное испытание выдержала в фильме В. Орлова. Роль придурковатой 
купеческой дочки, казалось бы, мало подходила к данным весьма популярной 
актрисы. Но Протазанов уговорил Орлову «попробовать», а в результате русское 
кино одержало ещё одну творческую победу. Парная сцена актрисы с Мозжухиным 
является одной из наиболее интересных по передаче психологических особенностей 
литературного произведения.
       На монтаж Ермольев отвёл трое суток. Точный, деловитый Протазанов, 
слывший в среде кинематографистов «железным профессионалом», очень волновался.
       «Посмотрев ролик, — вспоминал Ивановский, — Протазанов пошёл в монтажную 
комнату. Молча долгое время ходил по монтажной, а потом ринулся к столу. Крутил 
моталку, на которой стоял ролик, зорко всматривался, рвал и выкидывал куски 
плёнки, сокращая длительность сцен.
       Три долгих дня продолжалось это сражение с материалом картины. Вот готов 
был и последний ролик.
       На моих глазах свершалось новое рождение картины. Я сказал Протазанову: 
«Вы, Яков Александрович, говорили мне, что режиссёр ещё до начала съёмок должен 
творчески увидеть фильм на экране, в режиссёрском сценарии это видение вы 
записали, но вы всё время переделываете, изменяете, беспощадно рвёте, 
выбрасываете целые эпизоды».
       Протазанов сердито ответил мне: «Что же, повашему, картина стала хуже? 
Вы же бывали на съёмках, видели — приходили новые мысли, многое удавалось 
подглядеть в движении чувств актёра, а в монтаже приходили новые решения! 
Монтаж — это большое дело!»»
       Позже киноведы отметят, что характерной чертой этого фильма является 
большая подвижность камеры, съёмка различными планами, ракурсами, панорамами. 
Это в свою очередь потребовало большого искусства в освещении актёров к 
декораций. Съёмка с точки зрения героя для показа и оценки обстановки — приём, 
впервые использованный Протазановым в «Пиковой даме», — применяется в «Отце