этим серое небо и сильный ветер». Впечатления, полученные Левитаном, позволили 
создать произведения, которые можно отнести к числу его лучших творений. Такова 
картина «Вечер на Волге». Она интересна по композиции и выразительна по 
передаче состояния природы.
      «Темными силуэтами выделяются на пустынном берегу рыбацкие лодки, в 
надвигающихся сумерках виднеются загоревшиеся на дальнем берегу огоньки. Общий 
сумеречный тон картины прекрасно передает суровую тишину пейзажа, ощущение реки,
 как бы погружающейся в ночную дремоту. Своим скупым тональным колоритом, 
величавой простотой мотива картина резко отличается от работ предыдущего 
периода» (Прытков).
      В Плесе (у Костромы) и на других местах Волги в разные годы им были 
созданы знаменитые его картины: «Вечер. Золотой Плес», «После дождя. Плес», 
«Ветхий дворик» и др.
      Картиной «Березовая роща», оконченной в 1889 году, восхищается художник Б.
В. Иогансон: «Когда я увидел "Березовую рощу" Левитана, я был буквально 
ошеломлен. Мне показалось это какимто чудом. В этом небольшом полотне как 
будто сконцентрировались все те мои ощущения, которые остались у меня от 
детства, когда я выезжал под Новый Иерусалим и собирал подберезовики в 
великолепной березовой роще на берегу Истры. Это было так разительно точно, что 
мне даже казалось, будто бы я начинаю ощущать аромат трав, слушать негромкий 
шум листвы берез, перебираемых ласковым летним ветром, что я вижу этот зайчик, 
этот солнечный свет, пронизывающий всю листву и падающий на сочную траву, он 
сейчас захватит и мою руку, и я буду ловить этот солнечный зайчик».
      Летом 1890 года художник совершил поездку по Русскому Северу, из которой 
привез множество этюдов и пейзажей. Полученные впечатления помогли ему написать 
первую крупную картину «Тихая обитель». Ее элегические тона произвели сильное 
впечатление на Третьякова, и он купил картину для своей галереи.
      В 1891 год Левитан провел в имении Панафидиных в Тверской губернии. Здесь 
зародился у него замысел большой картины, названной им впоследствии «У омута».
      «Сделав маленький набросок, – вспоминает Кувшинникова, – Левитан решил 
писать большой этюд с натуры, и целую неделю по утрам мы усаживались в тележку 
– Левитан на козлы, я на заднее сиденье – и возили этюд, точно икону, на 
мельницу, а потом так же обратно».
      Художник создал полотно редкой впечатляющей силы: общий сумеречный тон 
картины, таинственно спокойная гладь омута, хмурое вечернее небо, красноватые 
отсветы заката на воде, пустынная тропинка, словно прячущаяся среди темных 
кустов, – все это создает образ природы, полной тревожной настороженности, 
скрытого драматизма.
      В 1892 году Левитан был вынужден покинуть Москву, поскольку в то время 
евреям запрещалось проживать в столицах. Он поселился в деревне на пути во 
Владимир. Здесь у него родился замысел большого полотна «Владимирка». Об этом 
рассказывает художница С.П. Кувшинникова. С ней однажды Левитан возвращался с 
охоты, и вышли они на старое шоссе.
      «И вдруг Левитан вспомнил, что это за дорога, – пишет Кувшинникова. – 
"Постойте! Да ведь это Владимирка, та самая Владимирка, по которой когдато, 
звякая кандалами, прошло в Сибирь столько несчастного люда!.."
      Присев у подножия голубца, мы заговорили о том, какие тяжелые картины 
развертывались на этой дороге, как много скорбного передумано было здесь, у 
этого голубца… На другой же день Левитан с большим холстом был на этом месте и 
в несколько сеансов написал всю картину прямо с натуры».
      Пережитые Левитаном чувства и позволили ему создать столь впечатляющее, 
овеянное гражданской скорбью произведение. Смотря на пустынную, верста за 
верстой тянущуюся дорогу, протоптанную ногами ссылаемых в Сибирь людей, на эти 
тропинки, сопровождающие ее и сливающиеся с ней вдали, мы словно видим 
молчаливо идущих ссыльных, слышим щемящий душу кандальный перезвон. И только 
просвет солнечных лучей у горизонта вносит светлую, как луч надежды, нотку в 
картину.
      В 1893–1894 годах Левитан написал картину «Над вечным покоем», которую 
считал своей самой значительной работой. «В ней я весь, со всей своей психикой, 
со всем моим содержанием», – писал он Третьякову.
      Написанная с большим увлечением, под вдохновляющие звуки героической 
симфонии Бетховена, она сама воспринимается, как торжественный реквием, 
воплотивший раздумья Левитана о кратковременности человеческого существования и 
величии неиссякаемо могучих сил природы.
      В картине «Март», завершенной в 1895 году, Левитан подстерег особенно 
трогательную минуту в жизни нашей северной природы: светлый канун перед 
наступлением весны. В лесу, среди деревьев, еще лежит глубокий снег, воздух еще 
стынет от мороза, деревья голы, даже первые весенние гости, грачи и скворцы, не 
заявились в наших краях. Но уже солнышко пригревает на припеке, снег 
ослепительно блестит в его лучах, тени наливаются лиловатой синевой. В воздухе 
чувствуется приближение теплых дней – все предвещает весну; вся природа, все 
предметы – все пронизано ожиданием.
      В эти же годы художник создает и другие замечательные пейзажи, в том 
числе «Вечерний звон» (1892) и «Золотую осень» (1895).
      Как пишет С.М. Иваницкий: «В творческом багаже любого крупного художника 
всегда есть произведение, которое многими поколениями любителей искусства 
расценивается как визитная карточка автора. Такой популярностью, давней и 
неизменной, пользуется знаменитая "Золотая осень". Этот пейзаж Левитана 
привлекает пушкинским пониманием задушевной красоты осенней русской природы».
      Благодаря хлопотам своих друзей – Третьякова, Нестерова, Чехова –