Впервые эта тема отчетливо прозвучала в картине «Тайная вечеря» (1863). В 
том же году она была привезена в Петербург.
      «Всем своим образным строем "Тайная вечеря" напряженно драматична, – 
пишет Н.Ю. Зограф. – Христос только что произнес слова обличения, и в тихую 
прощальную беседу ворвались тревога, смятение, горе и гнев. Золотистый луч 
светильника, разрывая мягкий сумрак комнаты, вспыхивает отблесками на лицах, 
фигурах собравшихся, отбрасывая на стены и пол гигантские тревожные тени. Яркий 
свет выхватывает из темноты край покрытого белой скатертью стола и стоящую 
рядом порывистую фигуру взволнованного Петра. Резким контрастом к нему высится 
на переднем плане темный силуэт Иуды. Его мрачная фигура исполнена какойто 
значительности. Это не мелкий корыстолюбец, предавший учителя за тридцать 
сребреников, но отступник в полном значении этого слова, сознательно обрекающий 
себя на отторгнутость, на проклятие. Предельная напряженность правой части 
картины как бы гаснет в группе окружающих Христа учеников. Здесь все окутано 
мягкой светотенью, в сумраке комнаты еле различимы фигуры второго плана. 
Меркнут горячие тона, в окне встает холодная синева ночи. Тихо переговариваются 
апостолы. Погружен в себя объятый горестными размышлениями Иисус. Его 
полулежащая фигура своими мягкими, как бы усталыми очертаниями разрешает 
взволнованную динамику композиции».
      Реакционная пресса усмотрела в картине Ге грубость лиц, «торжество 
материализма и нигилизма», а цензура запретила воспроизводить ее. Но 
прогрессивные деятели встретили ее восторженно. И.Е. Репин писал: «Не только у 
нас в России, можно смело сказать – во всей Европе, за все периоды 
христианского искусства не было равной этой картине, на эту тему. Если картина 
была интересна для просвещенной публики, то еще более она была поучительна для 
художников новизной искусства, смелостью композиции, выражением великой драмы и 
гармонией общего. Вещь эту можно смело повесить рядом с самыми великими 
созданиями искусства живописи». За это произведение Ге был избран 
действительным членом Академии художеств.
      В 1863–1869 годах, живя во Флоренции, Ге продолжает создавать 
произведения на евангельские сюжеты, из которых наиболее значительны «Вестники 
воскресения» (1867) и «В Гефсиманском саду» (1869). Тогда же Ге пишет пейзажи – 
«Флоренция» (1864), «Оливковая роща в СанТеренцо» (1867), «Карарская 
каменоломня» (1868). Появляются и редкие в его творчестве жанровые композиции – 
«Кольцов в степи», «Моя няня», «Игры детей».
      В 1867 году Ге создает не только наиболее значительное произведение 
итальянского периода, но и одно из лучших произведений русской портретной 
живописи вообще – «Портрет А.И. Герцена».
      Портрет был написан за пять сеансов. Большая личная симпатия к писателю 
позволила художнику создать образ необычайной теплоты и проникновенности. Ге 
сумел передать внутреннее благородство, глубокую одухотворенность натуры 
Герцена. Строгий по своей художественной форме портрет дает превосходный 
реалистический образ великого мыслителя и публициста. Возвращаясь в Россию в 
1869 году, Ге тайно перевез портрет через границу.
      В петербургский период (1869–1875) Ге принимает самое живое участие в 
организации Товарищества передвижных художественных выставок. Это время 
наибольшей близости его творчества к демократическому реализму передвижников. 
Не случайно появляется картина «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в 
Петергофе» (1871).
      «Я питал симпатии к Петру, – писал Ге, – но затем, изучив многие 
документы, увидел, что симпатии не может быть. Я взвинчивал в себе симпатии к 
Петру, говорил, что у него общественные интересы были выше чувства отца, и это 
оправдывало жестокость его, но убивало идеал». Прямолинейно обличать персонажи 
значило подменять историческую достоверность благими намерениями. Художник 
решает: «Надо делать массу изысканий, потому что люди в своей общественной 
борьбе далеки от идеала».
      «Всякий, кто видел эти две простые, вовсе не эффектно поставленные фигуры,
 – писал СалтыковЩедрин, – должен будет сознаться, что он был свидетелем одной 
из тех потрясающих драм, которые никогда не изгладятся из памяти».
      Две следующие картины Ге – «Екатерина II у гроба Елизаветы» (1874) и 
«Пушкин в Михайловском» (1875) – значительно уступали «Петру I».
      В семидесятые–восьмидесятые годы художник много работает над портретом. 
Он стремится запечатлеть для потомства выдающихся людей своего времени. Ге 
создает портреты Некрасова, Тургенева, СалтыковаЩедрина, Костомарова, Пыпина, 
Антокольского, лепит бюст Белинского. Выразительны, интеллектуальны, прекрасны 
лица, написанные художником.
      В середине семидесятых годов художник переживает глубокий душевный 
кризис: «Все, что казалось мне хорошим и добрым, стало казаться ветхим и лживым.
 Я понял, что у меня нет идеала! Продолжать в том же роде не мог уже, а 
настоящей дороги не было видно. Все, что могло бы составить мое материальное 
благосостояние, шло вразрез с тем, что мною чувствовалось на душе». Воспитание 
подраставших сыновей требовало денег. Появились первые долги.
      В 1876 году художник с семьей переселяется из столицы на Украину, в 
степной хутор Ивановский Черниговской губернии. До 1879 года художник почти не 
работает.
      Любопытный случай из украинского периода жизни художника приводит в своей 
книге А.В. Лазарев:
      «Ге неохотно позировал для портретов. Особенно же не хотел позировать 
Репину, о котором шла нехорошая слава, что все написанные им люди вскоре после 
этого умирают. Репин же, напротив, очень хотел написать портрет Ге и даже