й определяет качество интеллекта, – справедливо 
отмечал Р. Антее. – Истинным критерием разума человека, очевидно, является 
вопрос, сознает ли он пределы своего знания. Он должен знать свое место в том, 
что касается рассудка, и в том, что связано с религиозным верованием. В общем, 
египетская история заставляет думать, что около 3000 (г.) до н. э. в Египте 
«магический разум» и «рациональный разум», т. е. религиозный и логический 
способы мышления, были более уравновешены, чем около 1000 г. до н. э. или даже 
в современном мире. Древнейшие египтяне пользовались разумом в самой высокой 
степени там, где это было нужно, и с должным уважением подходили к тому, что 
превышало их разумение».
      Таков общий закон развития общественных систем. В период расцвета 
интеллектуальной жизни сохраняется гармония между рациональным знанием и 
мистикой, наукой и религией. Со временем рациональные знания начинают 
преобладать, а религия превращается в формальность, механическое исполнение 
ритуалов. А затем, в период кризиса и упадка, люди начинают уповать на мистику, 
неведомые силы, на чудо. В Египте такая смена эпох происходила несколько раз (в 
нашей стране – тоже).
      
МААТ
      
      Не случайно женой бога мудрости Тота была богиня истины, порядка и 
справедливости – Маат. Египтяне чтили мудрость не как хитроумие, изворотливость 
ума, способность на ловкий обман. Существовало представление о двух сестрах 
Маати, в чертог которых вступает умерший (порой они олицетворялись как Исида и 
Нефтис). В этом чертоге царили честность, чистота, справедливость, истина.
      Не совсем ясно, что подразумевалось под двойственностью Маати, какая 
«двойная правда». То ли – субъективная и объективная, которые принято называть 
правдой (о позиции человека) и истиной (о позиции Бога или абстрактного судьи); 
то ли – очевидная, видимая и потаенная, требующая расследования и понимания… В 
любом случае важно подчеркнуть, что в конце концов это была двуединая Маат.
      Символом Маат было страусовое перо (оно же и называлось «маат»). Возможно,
 оно служило наименьшей мерой веса, ибо в загробном мире на одну чашу весов 
клали сердце умершего, а на другую – перо или статуэтку Маат. Равновесие чаш 
весов считалось свидетельством честности и непогрешимости. Складывается 
впечатление, что и для живых тем самым поощрялись честность и справедливость в 
торговых делах.
      В этой связи вспоминается гениальная денежная единица, изобретенная в 
Древнем Египте около четырех тысячелетий назад. Она называлась «шетит». Ею 
пользовались при обмене товарами, оценке недвижимости или рабского труда. «И 
тем не менее, – писал французский историк Пьер Монтэ, – эта единица была чисто 
теоретической. Официальным властям никогда не приходило в голову наделать из 
металла кружочки строго определенного веса и выбить на них соответствующее 
изображение, однако египтяне хорошо знали, какое количество золота, серебра или 
другого металла соответствовало по весу одному шетиту». Такова была совершенно 
умозрительная единица цены. Все знали, что такое шетит, и пользовались им, но 
никто никогда его не видел и не держал в руках. Его держали в уме. Так 
экономилось огромное количество драгоценного металла, сил и средств. Польза 
была не только материальная, но и моральная: невозможно было накапливать 
«шетитные» капиталы. Это одерживало человеческую алчность и исключало 
жульнические операции… Впрочем, возможность пользоваться мнимыми «деньгами» 
возникла именно потому, что египтяне высоко чтили честность, истину и 
справедливость – в облике богине Маат. И если нечестивец исхитрится избежать 
мирского суда, то его непременно постигнет суд всевышний, божеский. В Чертоге 
Маати уже невозможно было прибегнуть к обману и лицемерию.
      В одном из папирусов приведены «речи умершего, когда он, правдивый 
голосом, выходит из Чертога богинь Маати». Вот его слова: «Слава вам, о боги, 
обитающие в Чертоге богинь Маати, лишенные зла в телах своих, живущие праведно 
и правдиво, питающиеся правдой и праведностью…
      О, дозвольте мне прийти к вам, ибо я не совершил ошибок, я не грешил и не 
делал зла, я не лжесвидетельствовал… Я живу по правде и справедливости, и я 
питаюсь по правде и справедливости. Я соблюдал заповеди людей… Я был в мире с 
Богом, [исполняя] его волю. Я давал хлеб голодному, воду жаждущему, одежду 
нагому и лодку – потерпевшему кораблекрушение…» И в дальнейшем умерший не раз 
ссылается на Истину и Справедливость. Слово «правда» – одно из ключевых в 
церемонии прохождения умершего через Чертог Маати. Ему приходится отвечать на 
вопросы самых разных предметов: левой и правой стоек косяка, дверной петли, 
порога, петли засова.
      Первый вопрос задают дверные засовы: «Мы не пропустим тебя, пока не 
назовешь наши имена». Ответ умершего: «Язык места Истины и Справедливости – 
ваше имя».
      В гимнах Ра у солнечного бога называется надежная опора – богиня Маат. В 
одном из гимнов даже сказано: «Ра живет в прекрасной Маат». Повидимому, так 
подчеркивался тот факт, что для землян Солнце действительно является 
олицетворением порядка и справедливости, бесконечной щедрости ко всему живому. 
И не случайно фараоны, желая подчеркнуть свое сходство с богом Солнца, нередко 
называли себя «владыка Маат». В середине III тысячелетия до н. э. верховный 
судья Египта носил титул «жрец Маат».
      Как богиня порядка Маат являлась олицетворением не только социальной 
справедливости, но и политической устойчивости в государстве (отступление 
фараона или вельможи от правды считалось преступлением перед богиней), а также 
мирового порядка, законов п