оригинальными идеями.
      Везде сооружения, подобные Цвингеру, начинались с возведения дворца. 
Здесь же дворец предполагалось построить в отдаленном будущем, заказчик и 
архитектор были увлечены идеей разбить сад, что и было сделано на платформе 
одного из бастионов, а из замысла нарядной оранжереи родился триумфальный 
Цвингер. Его постройкой в 1711 году был отмечен еще один политический успех 
Августа II – он стал викарием призрачной «Священной Римской империи».
      Цвингер задуман как парадный зал под открытым небом для проведения 
различных празднеств, в которых не было недостатка при саксонском дворе: 
торжественные процессии, гонки колесниц, турниры рыцарей, пришедшие еще из 
средневековья и переживавшие свое последнее цветение. Яркие, красочные зрелища 
сопровождались ярмарками, маскарадами, фейерверками, в Дрезден стекались гости 
из ближних и дальних краев. Это было «…настоящее вавилонское столпотворение, 
каждый говорит на своем языке», – так писал об одном из подобных увеселений 
немецкий ученый Г.В. Лейбниц. Все «действа» разыгрывались на площади, а вокруг 
располагались зрители, и изящные галереи и павильоны Цвингера служили трибунами 
для знатных особ.
      По словам хрониста Искандера, Цвингер – одно из семи чудес Дрездена, и, 
пожалуй, самое удивительное. Легкие, словно повисшие в воздухе, галереи, 
россыпи фонтанов и солнечный золотистожелтый песчаник – первое, что поражает 
здесь и остается навсегда в памяти. Основу этого чарующего, сказочного видения 
составляют строгая логика и закономерность композиционного решения ансамбля.
      План Цвингера геометрически очень четкий: квадрат 106 на 107 метров, 
развитый с двух сторон врезающимися подковообразными двориками. Вплоть до 
постройки Земперовской галереи он был раскрыт в сторону Эльбы. По периметру 
площадь охвачена одноэтажными арочными галереями, плоская крыша которых 
связывает в уровне второго этажа все павильоны.
      Организующим началом ансамбля является стройная ритмическая система. 
Акцентированный или скрытый, убыстряющий или замедляющий свой бег ритм приводит 
к единству все кажущееся бесконечным многообразие форм. Его исходный модуль – 
мерный шаг аркад галерей. Центральная доминанта – вертикаль. Кронентор лишь 
слегка выступает из фронта галереи, не нарушая ее хода. Зато овальные павильоны 
в глубине маленьких двориков прерывают ритм галерей подвижной, насыщенной 
материальностью формой. И, наконец, четыре прямоугольных павильона на 
разомкнутых сторонах квадрата своими членениями вторят плавному ритму аркад, 
еще более замедляя его свободно разворачивающимися двойными лестницами. 
Выразительность объемнопространственного решения комплекса органично рождается 
в поистине полном слиянии архитектуры и скульптуры.
      Поиски архитектора и скульптора шли в одном направлении, обогащаясь 
специфическими возможностями каждого вида искусств. Цвингер навсегда вписал в 
историю искусств два великих имени – зодчего Маттеуса Даниэля Пёппельмана и 
скульптора Балтазара Пермозера. Пермозер умел видеть целостность ансамбля, 
мыслить архитектурными категориями, и его роль в создании художественного 
облика Цвингера вряд ли можно переоценить.
      Строительство Цвингера длилось более двадцати лет. Сначала были возведены 
галереи со стороны вала и Нимфенбад, а затем – боковые павильоны и длинная 
галерея вдоль городского рва с воротами Кронентор. В 1728 году завершается 
строительство галерей и павильонов со стороны города, а к 1732 году были 
окончены все отделочные работы в интерьерах.
      Особую ценность представляет собой Вальпавильон, с самого начала 
задуманный Пёппельманом как центральное звено оранжереи и воплотивший 
архитектурное кредо своего создателя. Здание было построено только в 1716–1718 
годах, но, даже еще не осуществленное, оно служило своеобразным 
пространственнопластическим камертоном для остальных элементов комплекса.
      Весь объем Вальпавильона подвижен, господствуют криволинейные изогнутые 
формы, арки и декор карниза уничтожили все горизонтальные прямые – их место 
заняла колеблющаяся, «вздыхающая» волна пластики. И только вертикали устоев 
неудержимо стремятся вверх.
      В 1714 году завершается сооружение Математикофизического салона и 
Французского павильона. По контрасту с пластикой Вальпавильона в них при всей 
расчлененности фасадов главной характеристикой поверхности является плоскость, 
замкнутая в абрисы прямых углов, горизонталей балюстрад и карниза. 
Геометрическая четкость блока зданий подчеркнута платформами, на которые они 
подняты.
      Павильоны на противоположной стороне площади – Естественнонаучный, 
Глокеншпильпавильон и Немецкий – совершенно симметричны строениям на валу. 
Отличались лишь их интерьеры.
      Одной из достопримечательностей Цвингера стали часы с колоколами из 
мейсенского фарфора на фасаде Глокеншпильпавильона, откуда и возникло его 
название – Павильон играющих колоколов. По проекту Пёппельмана такие колокола 
предполагались на всех павильонах, их мелодичный перезвон должен был сливаться 
с журчанием и капелью фонтанов. Истинный мастер барокко, Пёппельман хотел 
чаровать своим творением и зрение и слух.
      Во всех элементах Цвингера, от общего решения до мельчайших деталей, 
видна подобная двойственность – сопряжение неожиданного, противоборство массы и 
легкости, порыва и мерности. Взаимоисключающие начала приведены к единству, но 
гармония здесь далека от классической ясности и устойчивости. Она подобна 
равновесию на острие ножа, где одна грань – рационализм логической схемы, а 
другая – самодовлеющая пластика, почти одухотворенное бытие пространственной и 
материальной формы.