пороки. Но есть другие актеры, глядя на которых можно видеть не пороки, а 
человеческие достоинства. Против этого места поэмы на полях опять поставлены те 
же инициалы: W.S. и R.B.
      Известен случай, когда Шекспир и Бёрбедж приложили один — свое 
поэтическое воображение, второй — способности художника. Видный вельможа 
Франсис Маннерс граф Ретленд заказал Шекспиру и Бёрбеджу сделать для него герб, 
необходимый графу для участия в рыцарском турнире. Такие турниры устраивались 
при дворе короля. Тогда любили всякого рода аллегорические и символические 
изображения. Шекспир и Бёрбедж постарались как могли. Граф щедро расплатился с 
ними. В его расходных книгах управляющий записал: «31 марта (1613 года). Мру 
Шекспиру золотом за герб для милорда — 44 шиллинга. Ричарду Бёрбеджу за рисунок 
и раскрашивание его золотом — 44 шиллинга. Итого 4 фунта 8 шиллингов».
      Этот герб друзья рисовали уже тогда, когда Шекспир перестал играть в 
театре. Но его деловые отношения с труппой продолжались, и не прекращалась 
дружба с Ричардом Бёрбеджем, человеком, который делил с Шекспиром успехи, 
выпадавшие на долю ярких драматических образов, создаваемых ими совместно. 
Бёрбеджу приписывают так называемый «Чандосский» портрет Шекспира.
      Сведений о том, как Ричард играл шекспировские роли, почти не сохранилось.
 Известно, правда, что его внешне привлекательный Гамлет носил бороду и был 
одет по моде того времени; что он обращался к зрителям как собеседникам, 
поверяя им свои тайные думы и сомнения. Повидимому, в те годы, когда Бёрбедж 
стал играть Гамлета, от его юношеской стройности не осталось и следа, потому 
что, как говорит королева Гертруда, принц «тучен и одышлив».
      Самой знаменитой ролью актера историки театра считают Ричарда III, 
шекспировского злодея, обладающего дьявольским красноречием и незаурядным 
актерским даром. Исполнитель должен был передать иронию Ричарда III в разговоре 
со стражником, наигранную дружескую простоту в диалоге с Кларенсом, 
патетическое красноречие в сцене обольщения леди Анны у гроба короля Генриха.
      До нас дошла следующая забавная история. Когда Бёрбедж играл Ричарда III, 
одна горожанка так страдала от чувств, которые она испытывала к нему, что 
прежде чем покинуть театр, назначила ему свидание на вечер, сказав, чтобы он 
объявил себя под именем Ричарда III. Подслушав окончание разговора, Шекспир 
явился на свидание раньше Бёрбеджа, был принят. Когда объявили о прибытии 
Ричарда III, Шекспир, рассмеявшись, приказал ответить, что Уильям Завоеватель 
пришел раньше Ричарда.
      Состав труппы менялся, актеры переходили из одного амплуа в другое. 
Бёрбедж сначала играл молодых героев, потом — героев, достигших зрелого 
возраста, а под конец выступал в ролях людей пожилых.
      С Ричардом делили триумфы и другие актеры труппы. Но сколько бы ни 
хвалили других актеров, звездой труппы оставался он, Ричард Бёрбедж. Автор 
«Первого краткого очерка английской сцены» (1660) Ричард Флекно составил 
характеристику Бёрбеджа, основанную на отзывах современников великого актера и 
на преданиях, сохранявшихся о нем в театральной среде.
      «Он был восхитительный Протей, — пишет Флекно о Бёрбедже. — Он совершенно 
перевоплощался в роль и, придя в театр, как бы сбрасывал свое тело вместе со 
своим платьем. Он переставал быть самим собой до самого конца спектакля, даже 
находясь за сценой. Между ним и нашими обыкновенными актерами была такая же 
большая разница, как между певцом баллады, едва ее произносящим, и превосходным 
певцом, сознающим всю свою привлекательность и умеющим менять и модулировать 
свой голос, вплоть до того, какое нужно дыхание для произнесения каждого слога. 
Он имел все данные превосходного оратора, оживлявшего каждое слово, 
произносимое им, а свою речь — движением. Слушавшие его зачаровывались им, пока 
он говорил, и сожалели, когда он смолкал. Но и в последнем случае он всетаки 
оставался превосходным актером и никогда не выходил из своей роли, даже если 
кончал говорить, но и всеми своими взглядами и жестами все время держался на 
высоте исполнения роли».
      Характеристика Бёрбеджа — главный документ для суждения об актерском 
исполнении в эпоху Шекспира. Она свидетельствует, что Бёрбедж возбуждал у 
зрителей ощущение жизненности всего происходящего на сцене. Это подтверждается 
и элегией на смерть Бёрбеджа, автор которой писал: «Часто видел я его, когда он 
прыгал в могилу, приняв облик человека, обезумевшего от любви. И я готов был 
поклясться, что он действительно умрет в этой могиле. Часто видел я, как он, 
лишь играя на сцене, так верно изображал жизнь, что изумленным зрителям и 
(окружающей его) опечаленной свите казалось, что он на самом деле умирает, хотя 
он только притворно истекал кровью».
      Зрителей «Глобуса» и других английских театров, где выступал Бёрбедж, 
покоряла его темпераментная игра: они подчас отождествляли актера и его роль. 
Сохранился любопытный анекдот, подтверждающий это. Местный житель, показывая 
историческое поле битвы под Босуортом, где Ричард III был побежден и убит, 
объяснял своим слушателям: «Вот здесь Бёрбедж бегал по полю и кричал: „Коня, 
коня! Все царство за коня!“»
      Великий актер умер 13 марта 1619 года в Лондоне. В элегии, посвященной 
его памяти, говорилось, что поэтам следует перестать сочинять трагедии, ибо 
никто уже не сумеет сыграть роли трагических героев так, как играл их Бёрбедж. 
Он создал целый мир живых людей, говорилось в элегии, и с его смертью 
скончались «принц Гамлет молодой, старик Иеронимо, и Лир, и мавр печальный, и 
многие другие». Это было, конечно, поэтическое преувеличение, но тем не менее 
самая блестящая пора английского театра эпохи Возрождения закончилась с уходом 
со сцены Бёрбеджа и его сверстников.
      Слава Ричарда Бёрбеджа, огромная при жизни, стала легендарной после его