странах мира, на молодую исполнительницу обратил внимание продюсер Голливуда 
Дэвид Селзник, решивший заново экранизировать «Интермеццо». При встрече с 
актрисой он выдвинул условия: вопервых, сменить имя, вовторых, выщипать брови,
 втретьих, сделать чтото с зубами, вчетвертых, предоставить все остальное 
гримеру. «Лучше я вообще не буду у вас сниматься», — отрезала Бергман. 
Знаменитый продюсер опешил и снял все условия.
      10 июля 1937 года Ингрид Бергман обвенчалась с тридцатилетним дантистом 
Петером Линдстремом, с которым познакомилась еще во время учебы в Королевской 
драматической школе. Через семь месяцев и десять дней они поженились. В семье 
родилась дочь Пиа.
      Бергман оказалась счастливым «приобретением» для Голливуда. Правда, ее 
первая работа у Селзника — «Интермеццо, истории одной любви» (1939) — ничем не 
выделялась среди стандартной голливудской продукции. Критика благосклонно, хотя 
и достаточно прохладно, приветствовала дебют молодой шведки.
      Ингрид не сразу сумела найти свой индивидуальный стиль, создать новый тип 
героини. Она с успехом выступала на Бродвее, с удовольствием играла в летнем 
сезоне Анну Кристи, снялась в трех голливудских фильмах. В одном из них, 
«Докторе Джекиле и мистере Хайде», Ингрид сделала первую попытку вырваться из 
приготовленного для нее изысканного амплуа.
      Фильм «Касабланка» (1942) Майкла Кертица выдвинул Бергман в ряд ведущих 
голливудских звезд. Актриса создала незаурядный образ женщины, разрывающейся 
между чувством и долгом. Вместе с гениальным Хэмфри Богартом она рассказала 
трогательную голливудскую историю о великой любви. Фильм имел ошеломляющий 
успех и попрежнему является одним из самых популярных в США.
      «В ней не было холодного величия и гордой отрешенности предшественницы 
[Гарбо], она была удивительно земная, трогательно беззащитная, производила 
впечатление естественной скромности и очарования, — пишет российский киновед В. 
Соловьев. — Индивидуальность Бергман таила в себе нечто завораживающее. Вокруг 
нее, казалось, царила атмосфера необычайной свежести и чистоты. В игре была 
смесь непередаваемой грации, поэтического изящества и спокойного реализма, 
эмоциональной щедрости и внутренней свободы».
      Бергман с наслаждением снималась в своем первом цветном фильме «По ком 
звонит колокол» (1943). Ее партнер Гари Купер отмечал: «Ингрид принадлежит к 
числу тех актрис, с которыми необычайно легко работать. Мне не приходится ждать,
 пока она разбирается со своим гримом. Или с прической. Она об этом просто не 
думает. Но она приподнимает каждый эпизод, потому что она необычайно 
естественна».
      «Я любила свою Марию, — пишет в книге „Моя жизнь“ Бергман. — Когда я 
получила эту роль, то начала работать без сна и отдыха. Я изучила все, что 
Хемингуэй писал о ней. Я отключилась от всего мира, стараясь проникнуть в суть 
моей героини. Я знала: женщина, когда любит, полностью забывает о себе, о своих 
интересах. Единственное, о чем она думает, — это о человеке, которого она любит,
 что значит она для него, как может сделать его счастливым. И живет она только 
для него. <…> Это была замечательная, огромная, прекрасная роль. А короткие 
волосы стали необычайно модны в Америке. Все женщины захотели иметь такую 
стрижку, как моя Мария».
      Ингрид приходили новые предложения. На этот раз речь шла о главной роли в 
паре с Шарлем Буайе в триллере «Газовый свет» (1944). Мужманьяк подвергает 
изысканной пытке страхом живую красоту героини: когда свет в газовом рожке 
меркнет, замирает жизнь в самой Ингрид, заостряя черты ее округлого лица, в 
открытых глазах — ожидание безумия, страдание… Бергман продемонстрировала 
зрелое драматическое мастерство и получила две самых престижных награды — 
«Оскар» и «Золотой глобус».
      С 1940 года до конца 1945го Ингрид снялась в одиннадцати фильмах, и ее 
годовой доход составлял 60 тысяч долларов. В НьюЙорке ходила шутка: «Послушай, 
сегодня я видел фильм без Бергман». Дело в том, что на экранах одновременно 
демонстрировались с оглушительным успехом сразу несколько ее картин.
      В фильме «Завороженный» (1945) Альфреда Хичкока она играла роль молодой 
женщины — врачапсихиатра, работающей в дорогом санатории. Здесь романтическая 
героиня Голливуда неожиданно предстает умной, самостоятельной, отнюдь не 
«романтической» женщиной.
      Картина принесла много денег. Развивая успех, Хичкок поставил «Дурную 
славу». На этот раз партнером Ингрид выступал Кэри Грант. Когда фильм был 
закончен, Грант произнес бессмертную фразу: «Думаю, что Академии следует 
учредить специальную ежегодную премию для Бергман, независимо от того, 
снимается она или нет!»
      Ингрид давно мечтала сыграть Жанну д'Арк. Многие театралы утверждали, что 
Ингрид можно считать «только кинозвездой» и в пьесе «Жанна Лотарингская» М. 
Андерсона ее ждет провал. Но она все же рискнула. В ноябре 1946 года состоялась 
ньюйоркская премьера спектакля. У Бергман было собственное кредо: «На сцене ты 
другой человек. Ты играешь другого человека и становишься этим человеком, 
какимто образом это освобождает от твоих собственных проблем. Но ты должен 
выходить на сцену и работать. Работать не вполсилы, думая при этом, что ты 
вынужден это делать, а тебе самому это все равно, черт подери. Нет! Если уж ты 
открываешь рот, открывай его как следует. Не делай ничего вполовину. Делай все, 
что в твоих силах. Иначе тебе никогда не поверят». Чтобы стать Жанной д'Арк, 
вдохнуть в нее жизнь, необходим совершенно незаурядный, необычный дар. Ингрид 
обладала им сполна. На этот раз она покорила не только зрителей, но и критику. 
Говард Барнс писал в «НьюЙорк гералд трибюн»: «Лучезарная Ингрид Бергман 
внесла театральное волшебство в весьма рыхлое содержание „Жанны Лотарингской“.