в «Анне Кристи» О'Нила.
      Кино ей нравилось. Но пока Маньяни доставались эпизодические, характерные 
роли. Федор Оцеп, снимавший ее в картине «Княжна Тараканова» (1938), постоянно 
твердил: «Нет, с таким лицом не быть тебе киноактрисой. Посмотри только на свой 
нос! И свет на твое лицо не ложится: ты вся кривая, асимметричная!» Анна знала 
это, но не падала духом.
      Истинный триумф, популярность у народа принес ей сезон на эстраде, 
который она отыграла в труппе Гандузио в паре с известным комиком Тото. Именно 
здесь, в ревю, рождался тот образ народной героини, воплощенный ею вскоре на 
экране, «медузы», как назовут впоследствии ее внешность кинокритики.
      И именно ее, Маньяни, собирался Висконти снять в своем первом фильме, 
знаменитой «Одержимости», но не снял, потому что она в ту пору ждала ребенка. 
23 октября 1942 года у Анны родился сын Лука. Когда в конце войны Висконти 
преследовали фашисты, Маньяни прятала его в своем доме — тряслась от страха, 
как она честно признавалась, но прятала.
      В 1943—1944 годах Маньяни сыграла сразу в шести картинах, среди которых 
следует отметить «Кампо ди фьори» М. Боннара и «Последняя карусель» М. Маттоли.
      18 февраля 1944 года Маньяни и Тото играли в новом ревю «Что ты вбила 
себе в голову». А после того как американцы вошли в Рим, Маньяни пела 
сатирические куплеты в скетче. Пародии целиком держались на комедийном таланте 
Маньяни, ее виртуозных импровизациях и гэгах. Публика восторженно принимала 
актрису. Сбылась мечта Анны: она стала любимицей итальянцев, ее прозвали 
Наннареллой.
      …Однажды к Маньяни пришел обаятельный молодой человек и представился: 
Роберто Росселлини. Он предложил ей главную женскую роль в фильме «Рим — 
открытый город», который стал знаменем неореализма. С этого же времени началась 
их любовная связь, длившаяся несколько лет и кончившаяся так же печально, как 
кончались все романы Маньяни.
      Анна сыграла роль Пины, невесты рабочего Франческо. Пина стала символом 
народа, борющегося с фашизмом. Во время съемок Маньяни рассталась с отцом 
своего трехлетнего больного полиомиелитом сына. Ее маленький Лука на всю жизнь 
остался калекой. А возлюбленный уехал тайно, не предупредив и не попрощавшись.
      В фильме Пина бежит за грузовиком, в котором фашисты увозят Франческо. 
После выстрела фашиста Анна должна была упасть. Серджио Амидеи, один из 
сценаристов фильма, предлагал Росселлини натянуть веревку, чтобы падение 
получилось естественнее. Маньяни спокойно возразила ему: «Не беспокойся, я 
упаду так, что ты будешь доволен». И она упала так, что этот кадр вошел в 
историю мирового кино. В трагические глаза Пины нельзя смотреть без волнения и 
боли, потому что это глаза страдающей Анны Маньяни.
      «Рим — открытый город» имел феноменальный зрительский успех и выдвинул 
Анну Маньяни в ряды мировых звезд. На период, начавшийся с «Рима…» и 
закончившийся еще одним шедевром — «Самой красивой» Висконти, приходится 
расцвет ее творчества. За шесть лет Маньяни сыграла в пятнадцати картинах, 
достигла вершин мастерства и творческой зрелости. «Бандит» А. Латтуады, 
«Депутатка Анджелина» Л. Дзампы, трагикомедия «Мечты на дорогах» М. Камерини 
стали заметными произведениями неореализма.
      Росселлини снял Маньяни в фильме «Любовь» (1948), составленном из двух 
эпизодов. В первом, называвшемся «Чудо», она сыграла деревенскую дурочку, 
забеременевшую от бродяги, которого она посчитала святым (роль бродяги исполнял 
Федерико Феллини, это была их первая и последняя творческая встреча). Во втором 
— героиню знаменитой мелодрамы Кокто «Человеческий голос». После того как 
Маньяни рассталась с Росселлини, для нее начался длинный мучительный период 
безвременья.
      В 1951 году Висконти предложил ей роль в «Самой красивой», и этот фильм 
стал настоящим бенефисом Маньяни. Только она с ее уникальным талантом 
трагической и комедийной актрисы могла проиграть все те разнообразные значения, 
которые были заложены в образе Маддалены Чеккони, простой женщины, решившей 
пристроить свою шестилетнюю дочку в кино.
      Затем Висконти снимает Маньяни в одной из новелл фильма «Мы — женщины». 
Эта новелла, как символ веселого лика Рима с его шумом и суетой, традиционным 
«итальянским беспорядком», навсегда останется в памяти зрителей.
      Жан Ренуар в книге воспоминаний «Моя жизнь и мои фильмы» подмечает две 
стороны таланта актрисы: «реализм, позволяющий ей создавать народные образы с 
поразительной трагической выразительностью, и врожденное благородство, 
аристократизм, благодаря которым она во дворце выглядит так же естественно, как 
и на грубо сколоченных подмостках провинциального театрика».
      В начале 1950х Анна Маньяни — одна из самых ярких звезд мирового кино, 
однако снимается все реже. Ролей для нее нет, а идти на компромисс она не 
согласна. Отчаявшись, Маньяни даже решилась поехать в Америку, приняв несколько 
выгодных приглашений, исходящих от Голливуда.
      За океаном она снялась в трех фильмах — «Татуированная роза» Д. Манна 
(1955), «Дикий ветер» Д. Кьюкора (1958), «Из породы беглецов» С. Люмета (1960).
      За роль Серафины в «Татуированной розе» Маньяни получила премию «Оскар». 
Впервые за тридцатилетнюю историю существования этой высшей кинематографической 
награды в Америке она вручалась иностранной актрисе. Любопытно, что на эту роль 
Маньяни пригласил сам драматург Теннесси Уильямс, автор пьесы «Татуированная 
роза». «Имя Анны Маньяни, — писал Уильямс, — вызывало у меня чувство 
восторженного восхищения». Драматург собственноручно заготовил такой вариант 
сценария, в котором текст с одной стороны был написан поанглийски, а с другой 
— поитальянски.