из древесных ветвей, а потом келию. Подле нее поставили небольшую церковь, 
которую посвятили Пресвятому Имени Живоначальной Троицы. Стефан, не выдержав 
тяжелой жизни отшельника, короткое время спустя ушел в
Москву. Варфоломей же остался тверд в своих замыслах. В 1342 г. он принял

пострижение под именем Сергия и начал
'У?'^^\\-^ ; свой монашеский подвиг.

: ^^к/'.^-'^^'^.і:^'^ • • ^^ Твердость его на избранном пути была
удивительной. По словам Епифания, с принятием обета, он не только отложил власы
со своей головы, но и отсек навсегда всякое
свое хотение; совлекая мирские одежды, он
в то же время совлекал и ветхого человека,
чтобы облечься в нового, ходящего в правде
и преподобии истины. Стужу, голод, жажду,
изнурительную тяжелую работу - неизменных спутников суровой отшельнической
жизни - сносил он с неизменной твердостью и смирением. Кроме хлеба, который
время от времени приносил ему из Радонежа младший брат Петр, у Сергия не было
другой пищи. Зимними ночами к келий являлись стаи голодных волков, иногда 
приходил медведь (с ним отшельник из жалости
делился своей скудной пищей). Доставалось
Сергию и от бесов, которые, по свидетельству того же Епифания, часто принимали
образ страшных зверей и отвратительных гадов, чтобы устрашить подвижника. 
Однажды, когда он молился глухой ночью, они вломились к нему прямо в церковь, 
но 
должны
были отступить перед его верой и твердостью.




Прошло всего два-три года, и о юном
пустыннике заговорили как в Радонеже, так
и в соседних селениях. Один за другим жители стали приходить к нему ради 
духовного
совета, а потом нашлись желающие разделить его подвиг. Сергий сначала не 
соглашался принимать их, но потом, тронутый
их мольбами, решил отказаться от своего
уединения. Пришельцы построили себе ке
СЕРГИЙ РАДОНЕЖСКИЙ 61

лий, обнесли обитель высоким тыном и стали жить, во всем подражая Сергию. 
Никакого определенного монастырского устава не существовало, как,
впрочем, и самого монастыря. Каждый монах жил отдельно от других, сам
добывал себе пропитание и сам вел свое хозяйство. Семь раз в день братья
встречались в церкви на молитве. В праздничный день для свершения литургии 
приглашали священника из ближайшего села. Все свободное от молитвы
время монахи проводили в постоянном труде, причем Сергий работал больше
всех: он своими руками построил несколько келий, рубил и колол для всех
дрова, молол в ручных жерновах, пек хлебы, варил пищу, кроил и шил одежды
и приносил воду. По словам Епифания, он служил братии как купленный раб,
всячески стараясь облегчить их трудную жизнь. Несмотря на воздержание в
пище был он очень силен и необыкновенно вынослив.

Однако такая жизнь не могла продолжаться долго. Когда число монахов
умножилось, возникла настоятельная нужда как-то организовать их жизнь, и
Сергий в 1354 г. против своего желания принужден был принять священство
и был поставлен в игумены. Но и после этого он продолжал учить не столько
словом, сколько своим примером. В последующие годы обитель расширилась
и приняла вид вполне благоустроенного монастыря. Разбросанные в беспорядке по 
лесу келий были собраны в правильный четырехугольник и расположены вокруг 
церкви. Прежняя Троицкая церковь стала тесной. Ее разобрали
и поставили на ее место другую, гораздо более просторную. Позже (около
1372 г.) Сергий решился ввести в своей обители общежитие. Это было по тем
временам большим новшеством. (Хотя на юге, в Киево-Печерской лавре, общежитие 
было введено еще святым Феодосием, на севере Руси этот обычай не
привился.) Устав, выбранный Сергием, был очень строг: монахам запрещалось иметь 

личную собственность, и каждый отныне должен был трудиться на
благо монастыря. Учреждены были должности келаря, духовника, экклесиарха и 
другие. С годами местность вокруг становилось все более заселенной.
Вслед за монахами пришло в эти места много крестьян-переселенцев, которые 
быстро 
вырубили леса, распахали поля. Затем мимо монастыря была проложена большая 
дорога в северные города. Обитель Сергиева, по словам Никона, как бы вдруг 
выдвинулась из дремучих лесов на распутие людской жизни. Но и после этого еще 
очень долго уделом Сергиевых иноков была самая
суровая, ничем не прикрытая бедность. Монахи нуждались буквально во всем:

недоставало пищи, одежды, вина для литургии, воска для свеч, елея для лампад