аслаждения, 
одна сторона (безразлично какая - мужчина или женщина) одновременно и неизбежно 

доставляет точно такое же удовлетворение и наслаждение другой стороне. Соловьев 

также подходит к аналогичному выводу, но формулирует его в сугубо абстрактной 
форме.
    Философа больше волнуют совершенно другие проблемы. Например, насколько 
связан "пафос любви" с продолжением рода. Ответ: очень незначительно и 
несущественно. Совсем не редкость, когда продолжение рода, то есть деторождение,
 
происходит не только без какого бы то ни было "пафоса", но даже и без любви как 

таковой - просто как естественное отправление потребности. Это, с одной стороны.
 
С другой, - можно привести сотни, если не тысячи, примеров, когда любовь 
достигала высшего, прямо-таки нечеловеческого развития, не сопровождаясь при 
этом никакой половой близостью, а потому не завершаясь, естественно, и никаким 
продолжением рода. Любовь Данте к Беатриче и Петрарки к Лауре являются 
высочайшими образцами того, чего может достигнуть человек в возвышенной 
любовной 
страсти и "пафосе". Но хорошо известно также, что ни Данте, ни Петрарка не 
прикасались к объектам своего вожделения даже кончиком мизинца.
    Соловьев продолжил и в определенной мере завершил решение грандиозной 
философской задачи - дать всестороннее °боснование космической сущности любви. 
Человеку всего лишь кажется, что он является единственным источником любовной 
потенции, заложенной в его половых клетках и подкрепленной ^ей гаммой эмоций. В 

действительности же сексуальная энер-
 
174
гия (то, что древние именовали Эросом) имеет вселенско-кос-мическое 
происхождение. Говоря современным языком, она рассеяна в звездно-вакуумном и 
информационно-энергетическом мире, взаимодействуя в прямом смысле со всей 
Вселенной (Соловьев предпочитал подчеркивать ее божественную ипостась). 
Конкретные индивиды - мужчины и женщины - лишь временно аккумулируют и 
ретранслируют то, что в природе существует извечно. Получая порцию или заряд 
космической по своей природе сексуальной энергии, они реализуют ее в акте 
любовного соития, дабы дать продолжение роду и удовлетворить свои потребности 
носителей любви.
     Космизированный образ любви получил у Соловьева и поэтическое оформление в 

образе-символе Софии-Премудрости Божьей, которая лучезарным светом разливается 
по всей Вселенной. В отличие от абстрактно-философского "всеединства" 
(центральная категория в космистской концепции Соловьева) София-Премудрость 
доступна чувственному восприятию, но только подвижникам и только в минуты 
наивысшего вдохновения (экстаза). Сам Соловьев трижды испытал соприкосновение с 

вселенским символом Любви в образе премудрой Софии. Эти встречи описаны русским 

философом и первоклассным поэтом в хрестоматийной поэме "Три свидания".
Первый раз София-Премудрость явилась Соловьеву - девятилетнему ребенку, впервые 

испытавшему чувство любви:
София предстала перед ним, пронизанная лазурью золотистой и лучистой улыбкой:
Пронизана лазурью золотистой, В руках держа цветок, нездешних стран, Стояла ты 
с 
улыбкою лучистой, Кивнула мне и скрылася в туман.
    Точно такой же он - уже доцент и магистр - увидел ее во второй раз, 
находясь 
в Британском музее. Но наиболее полное впечатление (описание) осталось от 
третьей встречи, когда Соловьев ночью оказался в египетской пустыне неподалеку 
от Каира. Пережив потрясение и забывшись, он проснулся от яркого света, который 

сливался с утренней зарей:
И в пурпуре небесного блистанья Очами, полными лазурного огня,
175
"СМЫСЛ ЛЮБВ№

Глядела ты, как первое сиянье Всемирного и творческого дня.
    Знаменательно, что в чувственно воспринимаемом образе "вечной 
женственности" 
Соловьев четко уловил и глубинный вселенский смысл:
Что есть, что было, что грядет вовеки - Все обнял тут один недвижный взор...
    Софийность как символ высшей Любви к Богу, Миру и Человеку испокон веков 
была знаменем и знамением русского народа. Слитая с просветленным образом 
Богородицы - Пречистой Девы Марии, избравшей Россию "своим последним домом", 
софийность не только вдохновляла богословов и философов, но и оберегала и 
обогревала сердце каждого русского человека. Софийские соборы - главные храмы в 

двух главных городах Древней Руси - Киеве и Новгороде - точно навеки закрепляли 

своей рукотворной вещественностью и нерукотворной красотой покровительство и 
сбережение со стороны высших космических начал, воплощенных в Софии-Премудрости.

    Через Владимира Солов