ья озаренный,
Как пифия на троне золотом,
Он стал вещать, и дрогнули короны,
И мир таким заполыхал огнем,
Что королевства, рушась, гибли в нем.
Не так ли было с Францией, веками
Униженной, стонавшей под ярмом,
Пока не поднял ярой мести знамя
Народ, разбуженный Руссо с его друзьями.
    Многие эпизоды и отступления насыщены глубоким философским содержанием, 
размышлениями над судьбами мира, сущностью мироздания и месте человека в 
системе 
природы:
Природа-мать, тебе подобных нет,
Ты жизнь творишь, ты создаешь светила.
Я приникал к тебе на утре лет,
Меня, как сына, грудью ты вскормила
И не отвергла, пусть не полюбила.
Ты мне роднее в дикости своей,
Где власть людей твой лик не осквернила.
Люблю твою улыбку с детских дней,
Люблю спокойствие - но гнев еще сильней.
Иль горы, волны, небеса - не часть Моей души, а я - не часть Вселенной.
310	
    Байрон зарекомендовал себя не только как великий поэт, которому в то время 
на европейском континенте не было равных, но и оригинальным мыслителем, 
доходящим до высших высот космистских обобщений:
О звезды, буквы золотых письмен
Поэзии небесной! В них таится
И всех миров, и всех судеб закон.
И тот, чей дух к величию стремится,
К ним рвется ввысь, чтоб с ними породниться.
В них тайна, ими движет Красота.
И все, чем может человек, гордиться,
"Своей звездой" зовет он неспроста, -
То честь и счастье, власть и слава, и мечта.
<...> И, влившись в бесконечность бытия, Не одинок паломник одинокий, Очищенный 

от собственного "я"...
"Паломничество Чайльд-Гарольда" писалось постепенно:
между первыми двумя главами (песнями), увидевшими свет в год нашествия 
Наполеона 
на Россию, и следующей 3-й главой прошло четыре года. Затем, спустя еще два 
года, была опубликована заключительная 4-я песнь. Все вместе они и составили 
славу и гордость английской поэзии.
    Последние строфы поэмы - сплошь собственные раздумья автора, почти что 
полностью заслонившие главного героя. Поэт заканчивает обессмертивший его 
шедевр 
спокойно, как летописец:
Мой кончен труд, дописан мой рассказ, И гаснет, как звезда перед зарею, Тот 
факел, о который я не раз Лампаду поздней зажигал порою...
    Хотя при жизни его называли больше "певец Гяура и Корсара" (по названиям 
восточных романтических поэм), после смерти (и бессмертия!) истина 
восторжествовала: сегодня Байрона именуют не иначе, как автор "Чайльд-Гарольда".

СТЕНДАЛЬ
"КРАСНОЕ И ЧЕРНОЕ"

"Красное и черное". Художник В. Носков
    Стендаль - писатель, который работал на будущее (Горький так и называл его 
книги "письмами в будущее"). Непризнанный при жизни, мало читаемый и почитаемый 

современниками, он доподлинно знал, что настоящие читатели ждут его впереди. И 
не ошибся!
    "Я - наблюдатель человеческого сердца", - сказал он как-т^ о себе. 
Обыгрывая 
эти слова, Стефан Цвейг, посвятивший Стендалю одно из своих великолепных эссе, 
называет французького писателя "новым Коперником в астрономии сердца", 
^куснейшим психологом всех времен и великим знатоком че-^веческой души:
    
312	100 ВЕЛИКИХ КИИ
     Стендаль знал, как немногие, это сладострастие пси^ холога, он был, почти 
как пороку, подвержен этой изысканной страсти людей выдающегося ума; но как 
красноречиво его тонкое опьянение тайнами сердца, как легко, как одухотворяюще 
его психологическое искусство! Его любопытство протягивает свои щупальца - 
разумные нервы, тонкий слух, острое зрение - и с какою-то возвышенною 
чувственностью высасывает сладкий мозг духа из живых вещей. Его гибкому 
интеллекту нет нужды надолго впиваться, он не душит свои жертвы и не ломает им 
кости, дабы уложить в прокрустово ложе системы; стендалевский анализ сохраняет 
неожиданность внезапного счастливого открытия, новизну и свежесть случайной 
встречи.
    Самый знаменитый роман Стендаля открывается эпиграфом, который подходит ко 
всему творчеству писателя. Это слова Дантона: "Правда, горькая правда". 
"Красное 
и черное" распадается на две части: действие первой происходит в провинции, 
второй - в Париже в постнаполеоновскую эпоху. Сын плотника Жюльен Сорель - 
плебей, как он сам себя называет, - благодаря успехам в самообразовании 
попадает 
в высши] свет: сначала служит гувернером у детей мэра небольшого при 
альпийского 
городка; затем - секретар