о барона, становится женой Кандида. Счастливый 
конец! Он дает повод Вольтеру еще раз пофилософствовать насчет смысла
290	
жизни и возможности совершенствования общественного организма.
    Главные мысли автора концентрируются в заключительных аккордах повести. 
Точнее - в двух знаменитых диалогах между Кандидом и выплывшим из небытия 
Панглоссом:
    - Ну хорошо, мой дорогой Панглосс, - сказал ему Кан-дид, - когда вас вешали,
 
резали, нещадно били, когда вы гребли на галерах, неужели вы продолжали думать, 

что все в мире идет к лучшему?
    - Я всегда оставался при моем прежнем убеждении, - отвечал Панглос, - 
потому 
что я философ. Мне непристойно отрекаться от своих мнений: Лейбниц не мог 
ошибаться, и предустановленная гармония есть самое прекрасное в мире, так же 
как 
полнота вселенной и невесомая материя.
    - Все события связаны неразрывно в лучшем из возможных миров. Если бы вы не 

были изгнаны из прекрасного замка здоровым пинком ноги в зад за любовь к 
Кунигунде, если бы вы не были взяты инквизициею, если бы вы не обошли пешком 
всю 
Америку, если бы вы не дали хорошего удара шпагой барону, если бы вы не 
потеряли 
всех ваших баранов из доброй страны Эльдорадо, вы не ели бы здесь ни цедры в 
сахаре, ни фисташек.
    - Это хорошо сказано, - отвечал Кандид, - но надо все-таки возделывать свой 

сад.
    Последняя фраза - афоризм на все времена. Он - ключ (хотя и образно-
символический) ко всей философии и - шире - ко всему творчеству Вольтера. В нем 

сконцентрирован социальный оптимизм автора, его вера в "вечное древо жизни", 
олицетворяющее прогресс человечества.
СВИФТ
"ПУТЕШЕСТВИЯ ГУЛЛИВЕРА"

Гулливер у лилипутов Художник Жан Гранвиль
    Вот книга, которую с одинаковым удовольствием читают в любом возрасте! Не 
про всякую такое можно сказать. Полное ее название соответствует духу и 
традициям времени - "Путешествия в некоторые отдаленные страны света Лемюэля 
Гулливе-Ра, сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей". ^ючевые 
слова здесь - "некоторые отдаленные страны". В них-то вся прелесть. И даже не в 

придумках сюжета. Подумать, страна карликов или великанов! Здесь Свифт совсем 
не 
°Ригинален. Великанов небезуспешно описывали и Рабле, и "ольтер. Последний 
вообще превзошел всю мыслимую и не-
292	100 ВЕЛИКИХ КНИ1
мыслимую фантазию и создал образ инопланетянина Микро-мегаса, прилетевшего на 
Сатурн из окрестностей Сириуса, -ростом в 24 тысячи шагов, то есть около 20 
километров. Но неї в книгах великих французов того неповторимого очарования 
которое излучает английский роман.
    Думается, потому, что Свифту удалось таким образом построить достаточно 
бесхитростное изложение (в этом смысл< "Гулливер" напоминает "Робинзона Крузо"),
 
что читатель каким-то необъяснимым образом ощущает себя прямым участником всех 
невероятных событий. Он просто физически чувствуем приколоченные колышками 
волосы - изощренная хитрості лилипутов, отчего Гулливер не в состоянии поднять 
голову;
щекотку в носу, когда лилипутский офицер засовывает в ноздрю усыпленного 
пленника острие пики и будит его. Вместе с Человеком-Горой, как его прозвали в 
Лилипутии, он пьет бочками вино, бродит по узким улицам столицы, тушит пожар с 
помощью мочеиспускания, принимает участие в светских развлечениях и параде, 
пропуская марширующие войска между своих ног, сражается с неприятелем и тащит 
на 
бечевке вражеский флот. Каждый шаг, который приходится совершать читателю 
романа, происходит так, словно он сам и есть Гулливер (сначала хирург, а затем 
капитан).
    Далее воображение автора переносится в Бробдингнег - страну великанов, - 
где 
все совершается, если так