долгое время готовившие себя там к участию в будущем "исламском государственном 

правлении". Они многое сделали для придания аятолле вполне респектабельного 
облика в глазах мировой общественности.
Могучее, беспрецедентное по охвату широких слоев населения, ежедневному накалу 
и 
самопожертвованию общедемократическое движение заставило шаха уже 16 января 
1979 
года покинуть пределы Ирана - как оказалось, навсегда. А спустя две недели 
Хомейни с триумфом вернулся в страну.
Хомейни санкционировал негласные контакты и переговоры с эмиссарами президента 
США, руководством иранской армии и премьер-министром шахского правительства 
Бахтияром. Главная цель состояла в том, чтобы методами политического давления 
обеспечить мирный переход власти, в связи с чем представителям США были даны 
"клятвенные заверения" относительно безопасности американского военного и 
гражданского персонала в стране и секретной военной техники, а начальнику 
генштаба вооруженных сил Ирана генералу Аббасу Карабаги - "гарантии 
неприкосновенности" высшего офицерства и "заверения" в сохранении целостности 
армии.
В день с 9 на 10 февраля в столице неожиданно для Хомейни и его штаба началось 
вооруженное восстание, вызванное нападением шахской гвардии "бессмертных" на 
учебную базу военно-воздушных сил. 10 февраля трудящиеся Тегерана вместе с 
боевыми отрядами левых организаций нанесли тяжелое поражение "бессмертным". С 
утра 11 февраля восстание охватило все население города. Повстанцы захватили 
главные управления полиции и жандармерии, тюрьмы, здания меджлиса, радио и 
телевидение, шахские дворцы. Положение на улицах города полностью вышло из-под 
контроля имама, представители' которого даже в это время продолжали переговоры 
с 
Бахтияром и военным командованием.
События 11 февраля с еще большей силой выявили способности Хомейни обращать 
себе 
на пользу свои же упущения. Утром того же дня Высший военный совет Ирана принял 

решение о "нейтралитете" вооруженных сил в происходящих событиях, о поддержке 
"требований народа" и отводе войск в казармы. Тем временем новый 
премьер-министр 
Базарган, назначенный аятоллой еще 5 февраля, начал устанавливать контроль над 
важнейшими органами государственной власти. Сам имам выступил с двумя 
обращениями к народу, призвав его сохранять готовность к возможной защите от 
"смутьянов", соблюдать "спокойствие в порядок".
Утром 12 февраля Хомейни и его сподвижники уже держали в своих руках все рычаги 

управления. Новый премьер объявил о первых и наиболее важных назначениях в 
правительстве, в которое не вошел ни один представитель левых сил, ни один 
трудящийся. Хомейни, ставший фактическим правителем Ирана с широчайшими 
полномочиями, одержал полную и окончательную победу над своим заклятым врагом - 

шахом Мохаммедом Реза Пехлеви.
С 1 марта 1979 года, с трудом добившись некоторого успокоения в Тегеране, имам 
покинул столицу и переехал в Кум. Здесь, в небольшом полутораэ-тажном доме, в 
комнате, лишенной всякой мебели (лишь постель на полу и книги), которая станет 
и 
жилищем и канцелярией, сидя на ковре в окружении ближайших советников, в 
основном родственников, имам будет принимать посетителей, в том числе 
официальные иностранные делегации. Жизнь его будет так же проста и скромна, как 

у пророка: первая молитва до рассвета, чтение Корана, скудный завтрак, работа, 
дневной сон и т. д.
Отныне все дороги должны вести в Кум, место пребывания фактического правителя 
страны. Сюда каждый четверг будут ездить премьер-министр с члена-
512
100 ВЕЛИКИХ ДИКТАТОРОВ
ми кабинета, а в остальные дни - другие официальные и неофициальные (но 
главные) 
лица.
Хомейни провозгласил начало "правления аллаха" в Иране, а страна получила 
официальное наименование - Исламская Республика Иран.
В стране появилось множество общественных и политических организаций, 
ассоциаций, групп (в одном только Тегеране их было больше ста), 
придерживающихся 
самых различных взглядов на будущее социальное и политическое устройство. Но 
Хомейни не поддерживал открыто ни одну из них. Придерживаясь подобного образа 
действий, во всех перипетиях ожесточенной внутриполитической борьбы Хомейни 
всякий раз оказывался в наиболее выгодной для него позиции, позволявшей ему 
неизменно фигурировать в роли "отца нации", незапятнанного и безупречного, 
уставшего от интриг, ведущихся вокруг него, но отнюдь не ответственного ни за 
одну из них. Он сохранял уважение каждой из этих группировок до тех пор, пока 
не 
запрещал окончательно ее политическую активность.
При таком положении авторитет и полномочия имама с самого начала почти никто не