ство, показалось, что летим к берегу Азовского моря. Еще раз сверил наш 
курс по ориентирам, расположенным слева и справа. Идем правильно. Огляделся и 
понял, что в заблуждение ввели весенние разливы Кубани и ее многочисленные 
плавни. Воды столько, что ее можно было принять за залив Азовского моря.
      Подходим к Краснодару. Вот и аэродром. Даю целеуказания по новому методу, 
освоенному всеми летчиками полка:
      – Я – Покрышкин, одиннадцать часов, ниже тридцать градусов – аэродром!
      Бросив взгляд в указанном направлении, летчики эскадрильи моментально 
увидят место посадки. Этот метод целеуказания был отработан для выигрыша 
времени на ориентирование летчиков в группе. Услышав данные, летчики не искали 
цель в широком секторе воздушного пространства, а сразу направляли взгляд в 
указанном секторе. Это важно в воздушном бою. Больше шансов на победу у того, 
кто раньше обнаружит врага. А суть метода в том, что место цели указывается по 
воображаемому циферблату часов. Ноль и двенадцать – по продольной оси самолета 
вперед. Ориентирование же по вертикали – в градусах угла ниже или выше 
горизонта.
      После посадки мы с трудом нашли места для стоянки самолетов – все 
бетонные карманы были заняты, а на грунт сруливать было еще нельзя, грязь 
засасывала колеса. Обстановка на аэродроме была сложная. Сосредоточилось 
большое количество самолетов и в случае налета могли быть большие потери.
      Пошел на командный пункт, полагая, что там командир полка Заев, а 
встретил Погребного.
      – Товарищ комиссар, – доложил ему, – эскадрилья без происшествий 
совершила перелет! Где мне найти командира полка?
      – Подожди пока. Сейчас сядут остальные, тогда и доложишь. Тут такое 
скопление полков!
      Да! Такое скопление наших самолетов я видел впервые! Если немцы ударят по 
аэродрому, то «дров» будет много. Надо полку выбираться отсюда на другой 
аэродром. Сказал об этом Погребному.
      – Раскисли аэродромы. Придется несколько дней работать отсюда.
      Села вторая эскадрилья под командованием капитана Тетерина. Третьей 
эскадрильи все не было, хотя по времени она должна уже прибыть. Пришел командир 
полка. Я доложил, что в нашей эскадрилье все в порядке.
      – Какой это порядок? Твой дружок, Фадеев, видимо, заблудился и вся его 
эскадрилья села неизвестно где. Тоже мне – гвардия! – недовольно произнес Заев.
      – Все ясно, товарищ командир, – пояснил я. – Их подпутал весенний разлив 
Кубани. Они, видимо, приняли его за Азовский залив, взяли вправо и проскочили 
Краснодар.
      – Всыплю я им, растяпам! И твоему дружку, и особенно Крюкову. Штурман 
полка летит и заблудился! Эта распущенность в полку от Иванова осталась. Разве 
это гвардейцы!
      Упрек возмутил меня и я, не утерпев, сказал:
      – Перелетал целый полк. Видимо, командиру надо было его вести. Тогда бы 
все пришли в точку посадки.
      – Свои привычки указывать начальству брось. Видимо, мало тебе досталось в 
прошлом году, – в горячке произнес Заев и нырнул в землянку командного пункта.
      Нам ничего не оставалось, как направиться с Погребным в отведенное для 
нас помещение. По дороге комиссар упрекнул меня:
      – Зачем ты ввязываешься в спор со старшими? Это тебе только вредит.
      – Обидно, когда так отзываются о Викторе Петровиче. Боевые летчики любили 
его. Он был настоящий командир.
      – Настоятельно советую тебе, Александр Иванович, сдерживаться, не лезть в 
спор!
      – Хорошо! Постараюсь. – Сказатьто сказал, а думал о том, что 
несправедливость ко мне не забуду, не смогу стереть в памяти.
      Личный состав полка разместился в развалинах склада. Здесь были построены 
во всю длину двухъярусные нары. На них лежали набитые соломой матрацы и подушки.

      – Вот и устраивайтесь. Будем жить, пока не перебазируемся на отведенный 
нашему полку аэродром в станице Поповической, – говорил Погребной.
      Летчики привыкли к разным условиям. Сразу же оглядели помещение.
      – Наш командир любит летать на высоте. Поэтому мы занимаем верхний ярус,
 – высказался командир звена Н. Науменко и забросил свои вещи наверх. За ним 
последовали остальные.
      Боевых вылетов не предвиделось. Попросил Погребного разрешить съездить в 
Краснодар, где не был уже лет пять. Вскоре на машине поехал по знакомым мне 
местам. Красивый, как большинство южных городов, Краснодар лежал сейчас в 
развалинах. Противник, отступая, сжег и взорвал многие здания. Заехал в 
аэроклуб Осоавиахима, точнее, на бывшее летное поле на окраине города. Здесь 
учился летать на У2 и стал летчиком. Я так рвался в небо, что отказался даже 
от учебы в академии имени Жуковского. За семнадцать дней закончил программу 
аэроклуба, на отлично сдал экзамены и был направлен в Качинскую школу летчиков.
      На месте аэроклуба сейчас виднелись груды битого кирпича. Было ясно, 
здание взорвали фашисты. Ничего, мы отплатим им и за аэроклуб, и за все 
злодеяния, которые они совершили на нашей земле.
      К вечеру в общежитии был собран летный состав полка для изучения боевой 
обстановки. Отсутствовала эскадрилья Фадеева. Оправдались мои предположения. 
Приняв разлив Кубани, подступающий к Краснодару с запада, за залив Азовского 
моря, ведущий Павел Крюков изменил курс и увел свою группу правее. Самолеты 
сели вынужденно на пустующий грунтовый аэродром в районе Тихорецка. Посадка на 
последних литрах бензина прошла организованно, без поломок. Туда были 
н