йск СевероКавказского фронта поспешно отступал, неся 
большие потери в боевой технике и личном составе.
      Отходящая 17я немецкая армия и часть соединений когдато грозной 1й 
танковой армии не успели через Ростов прорваться на запад и отошли на Таманский 
полуостров. Здесь закрепились. Место было удобное. Разлившаяся Кубань и 
непреодолимые плавни, заросшие камышом, с многочисленными болотами 
КубаноПриазовской низменности, Черное море создали естественную преграду перед 
Таманским плацдармом. Противник здесь создал развитую в инженерном отношении 
глубокую оборонительную полосу, названную Голубой линией.
      Гитлеровцы стремились удержать Таманский плацдарм, рассчитывая 
использовать его для нового наступления на Кавказ, а также с целью 
предотвратить выход советских войск к Крыму.
      Затишье боевых действий весной 1943 года позволило противнику 
сосредоточить в Крыму и на Таманском полуострове мощную группировку авиации. 
Наша авиация в этом районе имела на вооружении около шестисот самолетов. При 
этом значительная часть их была устаревших типов. Усиление нашей авиационной 
группировки задерживалось: медленно подсыхали грунтовые аэродромы. По плану 
сосредоточения одним из первых перебрасывался на Кубань и наш полк. Мы уже 
закончили переучивание на новую технику и были готовы к ведению боевых действий.

      Высокая моральнополитическая, тактическая и техническая подготовка 
летного состава, без сомнения, обеспечивала успешные действия в сложной 
воздушной обстановке. Летчики и техники понимали, что предстоящее воздушное 
сражение потребует от каждого огромного напряжения, решительности, смелости, и 
были готовы к новым жарким боям. С особым нетерпением готовились к ним те, кто 
испытал тяжесть отступления. Почти два года мы с горечью в душе оставляли свои 
аэродромы и перелетали на другие, расположенные восточнее. Теперь идем на запад.

      Эскадрилья парами быстро взлетела с промежуточного аэродрома и 
построилась правым пеленгом, с превышением пар самолетов между собой. 
Образовался боевой порядок «этажерка». Встали на курс и пошли в южном 
направлении на новый аэродром. Вскоре впереди на горизонте показалось Черное 
море. Над побережьем довернули вдоль берега на северозапад. Слева – бескрайняя 
и пустынная синь воды. Лишь вблизи берега видны небольшие корабли. Их хорошо 
заметно по белому бурунному следу.
      Справа по маршруту – Главный Кавказский хребет. Блестят под лучами солнца 
снежные вершины, среди которых величественно возвышается Эльбрус. Горы Кавказа 
напомнили мне о боях прошлого лета. Полк действовал тогда против войск 1й и 
4й танковых армий, наступавших на Сталинград и Грозный. Потом в памяти всплыли 
тяжелые схватки в небе Молдавии и Украины. Страшное было время. Не хватало 
самолетов, особенно новых, да и боевого опыта не было. Отступление, гибель 
друзей в тяжелых сражениях с сильным и опытным врагом угнетали нас, вызывали 
ненависть к фашистским захватчикам. В то время редко кто из боевых летчиков 
верил, что дойдет до конца войны. Но каждый был твердо уверен в нашей победе 
над фашизмом.
      Группа подходит к району, где возможно появление противника. С 
воспоминаниями надо было кончать, сосредоточить внимание на поиске воздушного 
противника. Осматривая свой сектор, я периодически обозревал все воздушное 
пространство вокруг нашей эскадрильи. Радовало, что четко выдерживается боевой 
порядок в группе. Сколько труда вложено в обучение летчиков новой тактике, 
сколько я имел неприятностей в борьбе с теми, кто стремился готовить воздушных 
бойцов по старинке. Вот ведь парадокс: тот, кто лично не летал на боевые 
задания, требовал строго выполнять устаревшие инструкции. Теперь все это позади.
 Воевать будем так, как требует современный бой. Мы готовы к этому. Я был 
уверен, что враг испытает силу наших ударов, был убежден в том, что новые 
тактические приемы, новые формы построения боевых порядков оправдаются в 
воздушных схватках.
      Уверен был и в боевых друзьях. Одни уже испытаны в сражениях, другие 
надежно подготовлены к ним, рвутся на задания. Им передан опыт возмужавших в 
битвах бойцов. Они не должны чувствовать себя беспомощными новичками, увидев 
самолеты врага. Поведут их в бой опытные фронтовые летчики, Одно беспокоило 
меня. Сомнение вызывал назначенный, вопреки моим возражениям, заместителем 
командира эскадрильи капитан Паскеев. С самого начала войны он проявлял 
боязливость в боях. На Северном Кавказе при штурмовке группой автоколонны его 
самолет был подожжен зениткой. Летчик получил небольшие ожоги, но удачно 
выбросился с парашютом. Мне казалось, что в этом бою он получил тяжелую 
психическую травму. Неудача надломила его. Повидимому, инстинкт самосохранения 
довлел над летчиком, и он не мог совладать с собой при встрече с противником. 
Это был серьезный изъян. Он грозил не только ему. Ведь заместителю командира 
эскадрильи приходится водить группы на боевые задания. У меня не было твердой 
веры в этого офицера.
      Позади остались скрытые дымкой снежные вершины Кавказа. Сейчас справа, 
все понижаясь к западу, располагались покрытые лесами отроги хребта.
      Внизу, под нами, Туапсе, поворотный пункт нашего маршрута. Теперь курс на 
север, на Краснодар. На полпути от Туапсе до Краснодара меня охватило 
беспоко